Рэй Брэдбери «Надвигается беда»

«Начнем с того, что стоял октябрь, неповторимый месяц для мальчишек...»

Впервые прочитал повесть лет в двенадцать, когда ещё сам был младше героев книги. Брэдбери в моей юности был самым любимым писателем: от его сравнений, метафор и аллегорий бросало то в жар, то в холод; в воображении рисовались картины пугающей глубины, чёткости и объемности; отчётливо представлялись звуки и запахи. В юности это казалось чем-то сродни волшебству; да и сейчас временами кажется. Знаете, как в легендах и сказках могут упоминаться певцы или поэты, способные голосами останавливать чудовищ, очаровывать зверей, исцелять или творить ещё какие-то чудеса. Казалось, что Брэдбери (и переводчику заодно) удалось разгадать кусочек этого забытого искусства.

Книги Брэдбери я перечитывал тогда многократно, хотя некоторые произведения смог оценить лишь взрослым.

В школьные годы у меня был перевод «Что-то страшное грядёт». Потом как-то раз попался «Надвигается беда» — и он меня страшно разочаровал. Мой совет тому, кто собирается впервые прочесть или перечитать эту книгу — поищите «Что-то страшное грядёт». Разница просто разительная.

Некий провинциальный американский городок середины двадцатого века... Тихий, мирный и милый городок, где все друг друга знают и где нет никаких серьёзных проблем или конфликтов. Не раз и не два мы встречаем такие городки в книгах Брэдбери. И однажды осенней ночью, в необычное и неправильное время, туда прибывает луна-парк... Двое мальчишек, заподозрив неладное, пытаются разгадать загадку подозрительного заведения, и неожиданно сталкиваются с Людьми Осени, злом непонятным и непривычным, и как бороться с ним — тоже непонятно. Луна-парк, притягательный и жуткий одновременно, страшный и обаятельный мистер Мрак, детско-подростковые иррациональные страхи и переживания, семейные взаимоотношения — всё предстаёт живым, дышащим, местами даже пронзительным. И только три человека могут противостоять зловещему карнавалу — два подростка и пожилой библиотекарь...

Мне было страшновато перечитывать эту книгу спустя много лет, когда я сам по возрасту стал уже ближе к мистеру Хэллоуэю, чем к Виллу и Джиму. Боялся, что разочаруюсь, что книга будет восприниматься иначе, как бывало со многими книгами из детства (и с некоторыми произведениями Брэдбери — тоже). Но нет. Всё оказалось прежним, знакомым и невыцветшим. Более того, стали ясными некоторые аллюзии, непонятные ранее. Вот что разочаровало — так это финал. В детстве финал мне нравился. Сейчас уже кажется каким-то нарочитым, слишком сказочным.

Не знаю, сильно ли книга понравится современной молодёжи. Вряд ли: их пугают уже другие образы, да и сама идея мальчишек, борющихся с таинственным злом, зловещих карнавалов и страшных циркачей покажется избитой. Также местами книга затянута, много философских размышлений, которые покажутся подросткам неинтересными. Линии некоторых персонажей обрываются, ничем не заканчиваясь.

Можно ли назвать книгу детской или подростковой? Думаю, что скорее нет. Можно ли отнести к жанру ужасов? Тоже скорее нет. Но как же тогда её определить?.. Сказка? Городской фэнтези? Притча?.. Тоже трудно сказать. Но, тем не менее, произведение знаковое для литературы, и его явное влияние можно проследить и в книгах Кинга, и в детских ужастиках вроде «Боишься ли ты темноты?», и даже в кинематографе и анимации.

От Брэдбери этого следовало ожидать, произведение неизвестно какого жанра. Ранее это были, фантастика, реализм, но по отдельности, а теперь смесь чего-то с чем-то. Одно утешает, что текст по-прежнему на высоте, слово к слову, предложение к предложению, абзац к абзацу и перед глазами мысль, философия, притча, психология и яркий образ, который останется с тобой. Автор не просто размышлял и навязывал, он подвёл читателя к выводу, который сделал читатель, приняв это за своё собственное решение. Высший уровень манипулирования. И вот уже читатель бьется в сетях автора... И вырваться нет сил. Сколько много страниц, сколько потраченного времени, а всё ради чего?!. Что взамен?!.

«Из их окон, так и заведено у мальчишек, можно увидеть всё: библиотеку, муниципалитет, и склад, и фермы, и даже саму прерию. Там, на краю мира, поблескивали, уходя за горизонт, тонкие линии рельс и переливалась лимонно-вишнёвым звезда семафора. Там кончалась земля, и из за края гонцом грядущей тучи вставало пёрышко дыма. Оттуда, звено за звеном, вытягивался кольчатый поезд. Всё как надо: сначала паровоз, потом угольный тендер, а за ним — вагоны, вагоны…»

«Оба поняли: парусины не будет... Канаты на верхушках шестов болтались из стороны в сторону, взмывали вверх, выхватывали из пролетающих облаков длинные ленты, и огромная тень заставляла облачные пряди сплетаться в покрывало. Шатер возникал прямо на глазах, и скоро остался только чистый плеск флагов…»

Рэй Брэдбери вместе со Стивеном Кингом мои самые любимые авторы, собрал и за редким исключением прочитал все их произведения на русском, украинском, а самые лучшие начал переслушивать ещё и в аудиформате. «Надвигается беда» / «Что-то страшное грядёт» / «…и духов зла явилась рать» / «Жди дурного гостя» одна из самых культовых историй уважаемого Маэстро. Подобно дебютному сборнику рассказов «Тёмный карнавал» (переизданный затем с дополнениями под новой вывеской — «Октябрьская страна») данный роман, вдохновлённый жуткими произведениями двух глыб ужаса: Эдгара По и Говарда Лавкрафта, очень повлиял в свою очередь на мастера мистера Стивена Кинга — он буквально впитал мотив противостояния обычных детей воплощениям потустороннего кошмара.

Действительно, «Надвигается беда» яркий и глубокий психологический хоррор. Читая произведения Рэя часто можно поймать себя на ощущении дежавю, так случилось и с этим романом когда-то: карусель из Лунапарка мистера Дарко вышла прямо из рассказа «Чёртово колесо»; а Мистер Дарко? — «Человек в картинках» 😎

В посёлке, где живут главные герои, посреди мрачной ночи появляется будоражащий цирк, где большинство аттракционов вовсе не игрушки, а могут свести с ума посетителей. Упомянутая карусель с каждым обращением перемещала катающегося во времени на один год, в зависимости от стороны движения.

Джим и Вилл решили отомстить карнавальному злодею, который хотел подставить их, они заклинили рычаг аттракциона и пока карусель не вышла из строя, злодей состарился до 140 лет, а дальше следует восхитительная сцена воскрешения (спойлер: мальчики вызвали копов и доков, но харизматичные изверги в пёстрых нарядах и оригинальных образах, распяли мертвеца, чтобы затем прошибить его током, словно чудовище Франкенштейна, тем самым заставив мертвеца доказать, что он живой, а произошедшее просто «шшшшшшутка»; там же мальчики заметили в этом сатанинском шатре, карлика, сквозь уродство которого проступали знакомые черты продавца громоотводов пропавшего накануне) — грандиозно!

Рэй вообще в первую очередь фантаст, но автор разножанровый и смело заходит он на территорию хоррора. Хотя ужас в книге только верхний слой, за ним стоят серьезные чувства и отношения подростков, их родителей; это также глубокий роман о дружбе, любви, преображении. Традиционно интеллектуальный бестселлер Брэдбери изобилие красоты и мудрости. Спасибо!

Осенней порой тянет пофилософствовать в тепле уютного кресла, мерный стук дождя за окном, хмурые тучи — всё это наводит на мрачные мысли. Однако же воспоминания о жарком лете, о юном весеннем ветерке никогда нас не покидают, стоит лишь закрыть глаза, как тьма отступает, а на лице появляется блуждающая мечтательная улыбка. Ощущение чего-то страшного, неотвратимого преследовало Дуга Сполдинга в начале «Вина из одуванчиков», но подобно грозовой туче оно прошло стороной, так и оставшись невысказанной угрозой. Встретиться лицом к лицу с опасной бурей выпало на долю другим обитателям Гринтауна — двум паренькам и отцу одного из них, когда накануне Дня Всех Святых в город пожаловал странный Карнавал, ярмарка бродячих фокусников и уродцев с привычными аттракционами. Хотя привычным это шоу может показаться только с виду — мрачные тайны, скрытые за пологами разноцветных шатров могут угрожать каждому и вместо привычной платы за вход потребовать самое дорогое, что есть в жизни.

Герои романа — обычные мальчишки, живущие по соседству. Закадычные друзья, они при этом очень отличаются друг от друга, рождая то единство противоположностей, коим свойственно взаимное притяжение. Очень светлый, добрый и слегка застенчивый Вилли прекрасно дополняет темноволосого взрывного Джима, который готов в любую секунду сорваться с места и устроить тысячу разных проделок. Ребята вплотную подошли к той грани, что отделяет детство от юности, но мотив взросления, который безусловно присутствует, здесь на втором плане. Хотя нельзя отметить ту точность и образность с которой автор передает детскую дружбу, пробуждение интереса к противоположному полу, безмерную любовь к приключенческой литературе, книгам про динозавров. Вилли и Джим заключают в себе двойственную природу отрочества, которое безумно хочет побыстрее перейти во взрослую жизнь, и в то же время жаждет подольше задержаться в беззаботной, сладостной поре детства, которая уже никогда не повторится.

И всё же, как мне показалось, автора больше привлекает не проблема взросления мальчишек, а история их отца, столкнувшегося с кризисом среднего возраста. Работающий уборщиком в городской библиотеке Чарльз Хэллоуэй должен примириться с неизбежным наступлением старости, преодолеть себя, пройти личное испытание Карнавалом. Множество книг, что он прочел за долгие годы, большой опыт и философское отношение к жизни — вот его позитивный багаж, но чего он добился в жизни, с точки зрения общества — он всего лишь скромный, неуверенный в себе неудачник. В свои 54 года он ощущает себя седым стариком, но неужто в эти годы человек может считаться старым? Один из лучших эпизодов книги, на мой взгляд, — диалог Чарльза и Вилли, в котором автор походя решает извечный конфликт отцов и детей, показывает нам, что в каждом взрослом живет тот самый мальчишка, который с годами оказался замурован в коконе стареющей плоти, но стоит лишь позвать, как уже вот он, тут как тут.

С самых первых страниц автор мастерски нагнетает напряжение, создает предчувствие чего-то неотвратимого, пугающего, которое постепенно обретает контуры, облекается реальными страхами и угрозами. Собирательный образ Карнавала предстает как нечто одушевленное, средоточие греховности и соблазнов современного мира. Среди интерьеров и обитателей Карнавала нам встречаются знакомые по рассказам персонажи и сюжетные ситуации — «Чёртово колесо», «Электрический стул», «Карлик», «Человек в картинках», ведьма Таро из необозначенного рассказа «Вина из одуванчиков». При этом автор не ставит своей целью напугать читателя, мистический элемент служит для создания сверхъестественной атмосферы чёрной магии, незримо проникающей в реальный мир. Настоящая тьма клубится в глубине душ обычных жителей Гринтауна, а сам карнавал — это лишь катализатор, жнец, собирающий спелые колосья греха и лицемерия. Испытать подлинный ужас и отвращение можно только узрев свой подлинный облик.

Сила романа в том, что автор имеет готовые ответы на все вопросы, которые могут возникнуть у читателя. Он не бросает своих героев в омут безнадёжного отчаяния, несмотря на атмосферу осеннего увядания, мрачную гамму полутонов, в которой исполнено произведение, роман подкупает чувством неистребимого оптимизма, веры в жизнь, преодолением смерти. Рецепт главнейшего оружия с помощью которого можно победить людей осени, навсегда утвердив в своих правах лето, предельно прост, и автор охотно поделится им с читателем в свое время. Помимо прочего, в этом романе чётко звучит жизненная философия автора, согласно которой нет плохих возрастов, как нет плохих времен года. Не познать радости детства так же печально, как и оставаться вечным ребенком, ведь в зрелости мы обретаем любовь, а в старости — мудрость и смирение. Главное — сохранить волю к жизни, умение удивляться новому и радоваться каждому мгновению — только так можно найти себя в мире, а найдя — не потерять.

Для меня этот роман стоит в ряду лучших произведений Брэдбери, подкупая вдумчивой философией, переливчатой атмосферой игры света и тьмы. Пускай сюжет развивается по вполне предсказуемым рельсам, это не главное, внешнее отступает перед картинами напряженной внутренней борьбы персонажей. В эту книгу погружаешься целиком и полностью, во многом благодаря мастерским описаниям, ярким образам и поэтичным сравнениям. Точно как в «Вине из одуванчиков» автор воздействует на все органы чувств читателя, заставляя сплетаться в единую симфонию призрачный свет луны, яркие огни балагана и вкус лакричных леденцов. В заключение своего отзыва я не могу не процитировать строки экспрессиониста Г. Гейма, которые отлично укладываются в образы романа: «Ещё вчера шумели карусели, / Наяривал гигантский граммофон, / Афиши и названия пестрели, / И шум толпы летел со всех сторон, / Где собирались толпы у киосков / И зазывалы звали их войти, / Ещё вчера лежали праздные пути / Мужчин и женщин, старцев и подростков,- / Разверзлась тишина. Серп месяца / Вспорол утробу мрака. / Березы, словно знаки зодиака, / И мрамор мглы воздвигся на века».

Когда-то давно, в средней школе, я уже начинал знакомство с этой книгой. Тогда это знакомство не вылились ни во что примечательное. После «Оно» Кинга «Что-то страшное грядет» не смогло меня поразить и уж тем более напугать. Тем не менее в памяти книга оставила след как неплохое произведение на тему детства и дружбы.

Это история о двух тринадцатилетних мальчишках, которые оказались втянуты в опасное приключение. Американская глубинка, беззаботная осень. В город приезжает необычный карнавал, что повлечет за собой события, которые для наших героев навсегда проведут черту между миром детства и миром взросления.

Читая «Что-то страшное грядет» сейчас, я отчетливо понял одну вещь: для меня что-то страшное уже произошло. И это не карнавал, не чудовище, а то, что приходит рано или поздно ко всем: я повзрослел. Я больше не чувствую вкуса детства от этой книги, мне ближе мысли взрослых персонажей. И это грустно. Я оставил этот мир, надеясь когда-нибудь в него вернуться, но потерял ключи от двери. Наверное, это нормально, в какой-то момент каждый человек вдруг обнаруживает, что от его детства остались только воспоминания и та частичка ребенка, которую он бережно хранил в своей душе, внезапно уменьшилась, изменилась или совсем исчезла. Именно поэтому я теперь боюсь возвращаться в Дерри или возвращаться к иным произведениям своего детства. Вдруг я открою книгу, а магии больше не будет? Вдруг я прочитаю книгу и увижу в ней только книгу и ничего больше?

«Что-то страшное грядет» по-прежнему неплохой роман о детстве и дружбе. Но я не смог полюбить его в детстве из-за знакомства с более яркими аналогами. Не смог я его полюбить и сейчас из-за грустных мыслей, на которые он меня натолкнул. Тем не менее я ставлю ему честные 8 баллов, но не думаю, что еще когда-нибудь к нему вернусь.

Когда начинаешь думать о прошлых годах чаще, чем о планах на будущее, больше не радует весеннее солнце или летний грибной дождь, когда не ходишь на свадьбы и дни рождения, поскольку скучно слушать этих знакомых с детства людей, бросаешь подписывать новогодние поздравления, не загадываешь желаний, видя упавшую звезду, и читаешь книги только ради того, чтобы «убить» часок перед сном — тогда приходят они, Люди Осени. Они приходят за тобой, чтобы пить сожаление о несвершенных делах, смаковать страх перед грядущими годами, слизывать капельки слез одиночества и отчаяния, соблазняя бесплодной надеждой и исполнением тайных желаний.

Мне очень жаль, что я не прочитала эту историю о двух решительных мальчиках, одном отважном взрослом и множестве Людей Осени в детстве, когда была моя Весна жизни и впереди — ее Лето. Я рада, что все же успела прочесть ее в начале своей Осени, снова побывать в детстве и подумать, что же надо сделать, чтобы не присоединиться к безумному Карнавалу теней.

Герои романа — Джимми и Вили — как две половинки моего детства, когда на одном плече всегда сидел ангел, рассказывающий о том, что надо быть хорошей и поступать правильно, а на другом — персональный чертик, постоянно подбивавший на шалости и всякие приключения. Это рассказ о том самом волшебном времени, когда определяется жизненный путь, ведущий... Куда?

Как это часто зависит от того, кто встретится в жизни. И как же повезло Вили, что у него есть такой отец, как Чарльз. Вот она, настоящая детская мечта: чтобы родители приняли тебя таким, какой ты есть, чтобы хоть раз выслушали и поверили, встали в трудную минуту рядом без всяких сомнений и вопросов. Чтобы могли честно ответить, почему люди любят, и сколько живет дружба, почему так трудно и больно совершать хорошие поступки, а плохие, наоборот, легко и весело. Почему приходят Люди Осени и откуда они берутся.

Есть у этого романа еще одно удивительное свойство. Это те верные слова и образы, которые смог найти Мастер. Он написал о хихикающем в водостоках дожде, и я вдруг вспомнила, что, да, был у жизни и для меня такой веселый дождик! Он написал о лестнице, ведущей в небо, и сразу вспомнились такие же ступени у нашего старого дома, упирающиеся прямо в звезды. Мастер вспомнил о сумерках библиотеки, где в джунглях прятались тигры и медведи, шелестели пески Сахары и плескались волны далеких морей — и мне тут же пригрезились все те книги, которые отправляли меня в дальние страны.

И крепнет уверенность, что если я, читая эту книгу, нахожу ее умной и правильной, переживаю за героев и думаю над их словами, ощущаю ветер, который подхватывает бегущего Вили и заставляет его взлетать над миром, а я взлетаю вместе с ним, то Люди Осени не смогут найти меня еще очень долго. До самой Зимы.

Помню, в детстве, когда я садился за книгу, не всякую, конечно, но, как минимум, каждую вторую, меня натурально выбрасывало из реальности и уносило далеко-далеко, в другой мир. Я будто собственными глазами лицезрел то, что породила авторская фантазия; все было так ярко, как наяву; я ощущал, чувствовал… Вот это было здорово! Настоящее волшебство!

Эх, детство… Увы, с течением времени все изменилось, я повзрослел, подрастерял фантазию, выработал языковое чутье, нахватался знаний по литературе и литературоведение, почерствел… И больше никакого волшебства нет. Книги сейчас это всего лишь книги – отнюдь не порталы в другие миры.

Но бывает, что встречается книга не иначе как заколдованная – книга, которую в свои преклонные без малого двадцать два года воспринимаешь как в двенадцать. «Надвигается беда» — именно такая! Яркий неподражаемый язык романа рисует настолько объемные, живые картины, что в них ныряешь с головой. Описания подробные, образные – порой самое обычное, вроде бы, малопримечательное действие изображается целой когортой метафор. Метафор не искусственных, натянутых, затертых до дыр – нет, нет и нет, живых и естественных, как звон родника, как ветер, хрустящий хрустальным веером, как отливающий сиренью виноград. Такой живописной речи мне не попадалось давным-давно. Брэдбери многословен – однако же, пропустить хоть словечко, нет и в мыслях. Чтением наслаждаешься, чтение поглощает и пьянит, приносит наслаждение. Стоит только отложить книгу, как рука снова тянется к ней. Прямо ломка какая-то. Не книга – наркотик!..

«Надвигается беда» определенно будет плохо смотреться в экранизации. Причем, как ни старайся, результат, скорее всего, будет одним: плохо. Ну, или посредственно. Сюжет увлекателен, персонажи интересны и своеобразны, но не это, о нет, отнюдь не это красит роман! Все его волшебство – в слове! Огромное спасибо Грушецкому и Григорьевой за неожиданно чудесный перевод!..

Не буду писать восторженных рекомендаций, не буду советовать и настаивать – к черту! Скажу только, что среди десятков замечательнейших романов, проглоченных в последние год-два, прочтение этого доставило мне наибольшее удовольствие. Так что, если желаете вернуться в детство, почувствовать атмосферу карнавала и Хэллоуина, ощутить букет скомканных скукой дней эмоций – добро пожаловать в мир романа «Надвигается беда»!

Была бы замечательная книга, если б каждые 5 минут чтения не приходилось продираться через настолько высокопарный слог, что аж тошно становится. Рэй Брэдбери никогда не отличался лаконичностью, но тут это просто выходит за рамки приличия. Количество метафор, эпитетов, олицетворений, сравнений переходит границы. Где можно использовать 3 слова, автор использует 30.

Ладно. Это могло бы сработать для лучшей демонстрации окружающего мира и персонажей. Но нет, герои часто пускаются в совсем уж странные рассуждения. Например, был момент, когда отец Вилла рассуждает про себя, что мужчины, дескать, ненавидят женщин, а знаете, почему? Потому что женщины умеют рожать и это делает их бессмертными, а мужчины тоже хотели бы...

Опять-таки, я ничего против такого рассуждения не имел бы, если б оно как-то относилось к сюжету. Но нет! Отец Вилла просто об этом подумал (на протяжении страницы), поненавидел жену, а потом всё, больше к этой теме не возвращался.

Зачем?!

А так — довольно интересная книга о жутком луна-парке.

Сложное произведение. Непросто оставить отзыв.

Для детей — слишком трудное к пониманию, а для взрослых — слишком детское. Местами — как сказка, местами — философская притча. Конечно, неповторимый стиль Брэдбери. Чеканные фразы, цитаты как афоризмы. Читается как стихотворение в прозе. Жизнь мальчишек описана изумительно, автор перевоплощается в тринадцатилетних героев с такой легкостью, что забываешь, что это пишет взрослый человек. Но, я читал этот роман как ужасы, и не нашел их. Полностью. Совсем не страшно. Местами интересно, не оторвешься, местами скучно. Начинается как реальная история, потом превращается в детскую сказку, а потом идет философские истории на полглавы. Так что я не могу сказать, понравился мне роман или нет. Но, перечитывать его я не буду.

Произведение действительно непростое, и оставить на него отклик весьма сложно.

Вероятно, всё дело в специфике стиля Рэя Брэдбери. Крупные произведения, которые я у него читал (451..., Dandelion...) составлены из микрочастиц, из рассказиков, из зарисовочек, в общем — выложены эдакой мозаикой из маленьких полотен малой формы, и даже в романе о книжных кострах он соблюдал этот принцип, хоть там и был чёткий сквозной сюжет. Он — мастер короткой формы. Здесь же — попытка выстроить большой роман, практически без склеек и швов, с неизбежным растягиванием линий и эпизодов.

Это-то меня и оттолкнуло, когда я начал знакомится с романом «Something Wicked this Way Comes». Брэдбери очень растянул пролог и завязку, причём по своему содержанию они очень бедны. По прежнему прекрасен авторский слог, по прежнему масса метких метафор, почти «кённингов», но вот всё же не хватает метких наблюдений и ярких красок, ради которых ты и читаешь, скажем, «Dandelion Wine».

А вот почему всепочтеннейший сэй Королёв высоко ценит этот роман, мне понятно. Дело в том, что Брэдбери мастерски создаёт атмосферу душащего и обволакивающего страха на самой границе повседневного и таинственного, реальный скучный быт находится на переднем плане, да, это так, но жуть Карнавала как бы растворена в нём, она вездесуща и всепроникающа. Любой, кто читал книги Кинга, знает эту атмосферу.

Однако вовсе не за это я смирился с «Something Wicked this Way Comes», совсем не из-за этого. Не такой уж я и любитель хоррора. Всю книгу держит на себе, как замковый камень, Чарльз Вильям Хэллоуэй. Именно его глазами мы видим всё самое яркое, его мыслям вторим, пытаясь понять тайны жизни и тайны Карнавала, его громовым смехом сметаем ужас со своего пути. Мудрый, и проживший, казалось бы, никчёмную жизнь пожилой уборщик становится тем, кто смог сломить искушающую силу такого яркого, такого завлекающего Карнавала...

Что же победил Хэллоуэй своим смехом, и как? Он победил страх. И не только его. Он победил всё самое дурное, что неизбежно заполняет жизнь. Карнавал предлагает воплощение мечты, чаще всего это попросту желание прожить жизнь сначала, повторить все те упущенные возможности, что ты не разглядел когда-то. Но... Цена?

А каков способ? Победить смехом, причём не Карнавал, а самого себя. Вывернуть наружу свой жизненный опыт, выбросить на ветер страх смерти, заглянуть в душу — и посмеяться над всем этим, смиряясь и принимая всё, как есть. Саму жизнь. Но кто знает, быть может, не так уж она плоха?...

Вот такая вот книга. Она не детская — ребёнок в ней многого не поймёт. Для взрослого здесь слишком много детского. В общем... Неплохая притча... Быть может, если бы она была короче вдвое...

Вся наша жизнь — падение. Однажды родившись, мы медленно падаем навстречу тьме и холоду. Сквозь счастливо-недоумённую весну, сквозь радостное и безмятежное лето. Детские влюблённости и первые обещания вечной дружбы, морщинки в уголках смеющихся глаз и тепло материнской ладони — всё летопись неостановимого падения. Мы падаем в осень. Не в разноцветье пёстрых листьев и восторг прогулок по аллеям сентябрьского парка. Промозглый дождь, мёртво-беззащитные обнажённые деревья, пустая давящая хмарь серого ноябрьского неба. Мы падаем — навстречу зиме. Когда жизнь выдохнет в последний раз и закроет глаза, чтобы больше не открыть никогда.

Это очень страшно. Страшно так, что хочется забиться в угол и тихо плакать от ужаса, накрывшись пледом и тихим, срывающимся голосом просить, чтобы осень прошла мимо, только не сегодня, только не сейчас, только не я. Но она уже здесь, она и есть наш страх. Страх принять собственные ошибки, боязнь решать и бороться, оглушительно тяжёлый груз фобий и комплексов, сонм пороков и недостатков. И величайший ужас, срывающий все покровы души и обнажающий сердце. Смерть. Наши пути предопределены, наши сроки сочтены, мы взвешены и измерены, мы до рождения обречены. Этот страх причина и исход нашего падения. Он больше меня, я одинок и беззащитен, я тихо плачу под пледом.

Наверное, только однажды испытав страх смерти, можно понять мастера Рэя. Человек, без страха смотрящий в лицо неизбежному, человек, искренне смеющийся в лицо Жнецу, — больше чем человек. За осенней эстетикой и антуражностью карнавала Рэй прячет главное. Лишь от тебя зависит, чем станет твоя жизнь — падением или полётом. На самом деле всё очень просто, достаточно только рассмеяться. Достаточно только жить ради тех моментов счастья, что были в прошлом и, конечно, будут ещё. Ведь у каждого из нас есть крылья за спиной, и наше нелепое падение — глупое заблуждение, навеянное смешным и нелепым предрассудком. Сама наша жизнь драгоценна настолько, что это просто не укладывается в голове. Среди мириад нерождённых бесплотных призраков бродят тени величайших учёных, музыкантов и поэтов, равных которым никогда не видел мир. Те, кто могли бы превзойти Леонардо и затмить Бетховена, так и остались неосуществлённой вероятностью. А мы — есть, мы живём — вместо них. Нам дарован шанс взлететь, наше кажущееся падение в вечность всего лишь возвращение к истокам, ведь все мы рождены ею. Ненависти, зависти и злобы нет. И страха тоже нет, есть только мы. Нужно только понять, и тогда былые страхи сразу покажутся смешными и нелепыми. И за это — спасибо Рэю.

Однажды маэстро спросили, что он думает о смерти. «Смерть! Я буду бороться с ней моими произведениями, моими книгами, моими детьми, которые останутся после меня,« — вот что ответил мастер. И знаете, я уверен, что он был прав. Он смеялся, глядя в крадущие душу зеркала, он с улыбкой смотрел в лицо жуткому карнавалу, он не боялся осени, ведь в его сердце жило лето. Он вышел один на один со смертью и страхом, чтобы защитить нас, беззащитных и слабых. Он победил и указал нам путь. Он оставил нам трамплин над бездной, площадку, сотканную из тысяч невесомых слов. Он дал нам шанс взлететь вверх , к солнцу и лету. И потому он бессмертен, отныне и навсегда.

Рэй Брэдбери-один из моих любимых авторов,а вот «Что-то страшное грядет»-одно из нелюбимейших его произведений.

Вроде бы все задатки великого романа есть:сюрреалистический карнавал,идеи,общая атмосфера истинно «брэдбериевских» книг.но...Что-то,на мой взгляд,не срослось.Все выглядит слишком разрозненным. Идеи,высказанные героями,мысли впору записывать в цитатник. Атмосфера,вместо ужаса,вызывает элементарную неприязнь,ничем не схожую со страхом.Карнавал можно было превратить в булгаковский балаган ярких образов,но и он вызывает лишь равнодушие.

Романы Брэдбери написаны в форме сочетания новелл с одними и теми же героями или в одних и тех же декорациях.А вот такой «сплошной» роман,мне кажется,не получился.

Все-таки Брэдбери не романист. Идеи,конечно,хороши,но они были озвучены во многих его рассказах.Лучше их и почитать.

Мне нравятся рецензии на эту книгу — людей тянет пофилософствовать в духе... э... роман? повесть? омнибус из нескольких новелл?.. ладно, неважно. В общем, в духе «Надвигается беда». Причём рассуждения нетривитальные, очень личные, иногда, конечно, наивные, но и сам Бредбери, в конце концов, не писатель для интеллектуалов. Главно — люди пишут искренне, исповедуются. Это хорошо. Это значит, что книга их тронула, это значит, что книга работает, действует, затрагивает сердца.

Написана «Надвигается беда» блестяще, а вот композиционно выстроена слабо. И «законы жанра» не соблюдены и лиризм поверхностный, слабее, чем в рассказах. С «Вином из одуванчиков» не сравнить. Но всё равно кружится, трогает сердца эта прекрасно замышленная и дурно сколоченная «карусель текста».

На мой взгляд, «Надвигается беда» — книга для перечитывания. Не для того, чтобы узнать «чем всё кончилось», а для вглядывания в уже знакомые эпизоды, для наслаждения уже известными переливами красок. Это то, что называется «культовая книга», работающая в контакте с памятью читателя.

А происхождение у неё очевидно — это переиначенный и заметно помрачневший «Цирк доктора Лао» Финнея, адаптированный для не слишком образованного читателя, потерявший значительную часть своей интеллектуальной провокативности, однако приобрётший пленительную ауру полузабытого воспоминания о том, что когда-то могло случиться, но не случилось.

Этот роман полон гимнов! Со страниц звучит гимн дружбе, гимн любви, гимн воображению, гимн Книге как проводнику в чудный мир воображения, гимн той юношеской поре, когда вокруг тебя творится волшебство, везде в небе, в деревьях, в старом деревянном тротуаре.) Брэдбери призывает дружить, любить, мечтать, читать, жить…

Но у всего светлого есть своя оборотная сторона, без нее никак. Жизни противостоит смерть. «Если бы не Смерть, в жизни не было бы никакого интереса», говорит Чарльз Хэллуэй… Эти две противоположности, как ни странно, идут рука об руку. Как и главные герои – Вильям и Джим. Две противоположности. Один – «весь ненасытные глаза, что питаются тьмой», второй – «словно последний персик на самой высокой ветке». Тьма и свет. Они дополняют и делают друг друга сильнее. Так и в сплаве юношеского задора со стороны двух мальчишек и зрелой, слегка грустной мудрости со стороны Чарльза Хэллуэя рождается та сила, что смогла одолеть Карнавал. Карнавал – мрачный жнец человеческих душ, темная изнанка мира, его мрачное отражение. Но он не приходит к тебе нежданно. Ты либо сам приходишь к нему, тем самым обрекая себя на вечные муки, либо Карнавал наблюдает и приходит сам лишь тогда, когда ты созреешь, но абсолютно с тем же итогом. Да, Карнавал искушает, но он не более чем проводник на другую сторону. Сторону, что выбираешь ты сам…

Вот из этих отражений темного и светлого, из противостояний и сотрудничеств противоположностей, из гимнов, прославляющих жизнь, и похоронных маршей и соткан роман Брэдбери. А еще он изложен Слогом, по которому можно безошибочно узнать произведения Мастера. Все эти «взгляды по населенному мальчишками дереву», «выплескивания дурно пахнущих обрывков музыки», «…книжкам, поселившимся здесь, — думал он, — сотни лет от роду. У них шелушится кожа от старости, они расселись на полках, как стая грифов, крыло к крылу», «Ночные кошмары — их хлеб насущный. Они намазывают его болью и уплетают за обе щеки» вкупе с идеями создают магию этой книги.

Волшебный роман.

Книга с первого прочтения не «легла» на душу. Она так красива по слогу, что эта красота делается похожа на декорации. Она так обманно – проста, что это снова намекает на декорации. Она рисует детей с ракурса искусственного и вычурного, вот не верю ни разу, что они – дети, зато верю, что именно таковы воспоминания взрослых о детстве. Взгляд извне, попытка найти оттенки смыслов и протянуть ниточки причинно-следственного, психолого-анатомического, уж простите за странность сравнения. И при всем при этом история по-детски категорична, без полутонов в воздаянии. Грозовой лиловый «предвестник» и скромная пожилая дама пострадали необратимо, вот совсем необратимо… хотя, вроде бы, они всего лишь оступились, а мы все оступаемся.

Эта книга живет своей жизнью. Может, надо читать ее в определенную погоду или обязательно в тишине, чтобы расслышать шелест книг в старой библиотеке и разобрать тревожный гудок черного паровоза.

Но если со второго раза получится – или с какого-то еще, откуда мне знать? У меня вот со второго. Если получится, книга заставит мысли о себе крутиться и крутиться, и они не покинут вашу голову, уже усталую. И много раз вы будут просыпаться, чтобы искать где-то у грани сна то ли ответы, то ли цитаты.

Вряд ли стану скоро перечитывать эту книгу. И едва ли забуду прочтение. Она точно не станет любимой и определенно не уедет пылиться на дачные полки… Её стоило прочесть? Да. И никак не менее 9. И все же с тяжестью на душе. Перечту «Дядюшку Эйнара», пожалуй. Надо чем-то снять осадок, похожий на накипь.