Аркадий и Борис Стругацкие «Хищные вещи века»

Тема, поднятая авторами очень глубокая.

Она давно волнует многих людей и отражена больше всего в творчестве американских писателей-фантастов середины-конца двадцатого века, таких как Рей Бредбери «451 градус по Фаренгейту» и др., Роберта Шекли, Генри Каттнера, Клиффорда Саймака.

И задолго до того. хотя бы взять «Алису в Стране Чудес», хотя не совсем на эту тему.

А также в художественных фильмах — экранизациях Бредбери. «Матрица», «Ванильное небо», м.б. даже «Аватар», хотя это спорно.

В некоторых произведение, в частности в рассказе Шекли общесво нарочно погружало людей в иллюзорный мир в специальных клиниках, если у них отклонения в поведении или какие-то тяжелые проблемы.

В книге «Хищные вещи века» эти проблемы показаны российскими писателями в иносказательной форме, адаптированной к России, здесь очень глубокий подтекст. юмор, симпатичный позитивный главный герой — Иван Жилин, показан путь общества, потеря духовной культуры и появление таких людей. как доктор Опир с его концепцией, разработками и идеологией, которая очень похожа на предлагаемые варианты в России в нашего времени, навязываемые рекламой и СМИ.

Но мы не стоим на пороге мира изобилия — наоборот!

И желание погрузиться в иллюзорный мир у людей происходит под влиянием воздействия тяжелых проблем, кризиса. безработицы, потери близких. одиночества, и т.д. Одиноких людей очень много. Разрыв межу обеспеченными и малоимущими огромен.

Люди погружаются в него как только могут, с помощью чаще всего алкогольных напитков, погружения в интернет, психостимуляторов, психоделической музыки и ещё многое другое, даже просто отрыв от реальности в мире фантазий. Даже создают специальные компьютерные игры — «Second life» и др, похожие на потусторонний мир. Очень высокой популярностью пользуется жанр фэнтэзи. книги о вампирах и т.д.

Так, что гениальная находка — идеология доктора Опира — это точное предвидение ситуации. Книга написана в 1964 году!

В этом заключается талант и гениальность авторов. Спасибо Вам за замечательные книги.

Когда-то я вроде пытался это читать. Скорее всего не справился. Потому что не помню ничего. Я конечно любил читать все подряд но даже сейчас туманные антиутопии читаю с трудом. Пробиться через 100 страниц тумана, где не ясно ничего было тяжко.

Памятник Юрковскому одна из немногих ниточек привязывающие произведение к Стажерам и другим.

Другой ниточкой является идеологический спор Ивана и бармена из Стажеров. В каком-то смысле мне показалось, что Стажеры были предупреждением об опасности «мещанства», а ХВВ это уже набат — «мещанство» победило. И бороться с ним методами поиска Усамы Бен Ладена и бомбардировкой Ирака и Афганистана уже поздно.

Сам мир маленького курортного города просто страшен. Все-таки в городе почти коммунизм. С каждого по способносятм — 4 часа работы. И все потребности. И ощущение, что все взрослое население выбрало один из кругов Рая и всю ночь им наслаждается.

Дрожка — это то же Слег только массовый для всех. Кто-такие грустецы не ясно. Ассоциации рождаются с современной субкультурой Эмо.

До последнего не четко ясно, что в этом городе делает Жилин. Очень грустно, что солидная организация не хочет видеть вызовы времени и работает по старинке. Само названия как видно раскрывается в конце, где выясняется? что самым опасным являются бытовые хищные вещи, а не специальные подпольные изобретения.

Концовка понравилась. А вот необходимости такого длинного подготовительного периода не увидел.

«О, хищные вещи века! На душу наложено вето...»

Я просто не мог не начать свой отзыв с этой цитаты А. Вознесенского. Это не просто мой первый отзыв на Стругацких, но это первый отзыв, который мне захотелось написать на их произведение. Пока что я прочитал только предполуденный цикл, а точнее основные 4 повести, и «Хищные вещи века» пожалуй кардинально отличается от остальных. Охотно верю, что это важное связующее звено с Миром Полудня, но помимо этого это важное произведение, отдельное, отличное ото всех, нужное любому циклу.

Думаю каждый, кто хотя бы начал читать эту повесть, понял, что это уже не те Стругацкие, которых мы видели раньше. Это не те Стругацкие, которые написали захватывающую приключенческую повесть «Страна багровых туч», это не они написали интереснейшее продолжение «Путь на Амальтею». Это, в конце концов, не они написали интереснейшее произведение «Стажеры» с неожиданной концовкой. Здесь мы видим Стругацких не великолепными фантастами, а гениальнейшими психологами, которые до мелочей анализируют сущность, потребности и изъяны человека в современном обществе.

Стругацкие рисуют для читателя мир, параллельный происходящему в первых повестях. Авторы показывают нам направление развитея обычных граждан, куда катится население Земли, пока бравые быковы и юрковские покоряют космос. Пожалуй, без «Хищных вещей века» предполуденный цикл был бы незаконченным.

Эта повесть написана в 1965 году, и авторы рисовали картину такого будущего, в котором, пожалуй, никому не хотелось бы жить, но, к сожалению, картина оказалась просто пророческой. Ведь стоит подумать, сильно ли мир из повести отличается от нашего с вами? Все эти «слеги» и «дрожки», вот к чему мы катимся. Люди все эгоистичнее, каждый хочет удовлетворять лишь личные потребности.

Стругацкие сделали очень интересный шаг, они написали эту повесть глазами Ивана Жилина. Кроме того, что это показывает другую сторону характера героя(что тоже немаловажно), это помогает нам увидеть увядающий мир во всей его красе, глазами человека, который видит такой город впервые. По ходу текста я отметил для себя несколько цитат, позволяющих полность, в красках увидеть картину происходящего:

«Дурака лелеют, дурака заботливо взращивают <...> дурак стал нормой, еще немного — и дурак станет идеалом»

«...дрожка выйдет из моды, и народу подарят супердрожку, а вместо изъятого слега будет суперслег <...> веселись, Страна Дураков!»

И еще одну фразу сказал мальчик, Лэн: «Мы все прокляты, от проклятия не уйдешь»

Напоследок хочется сказать, как жаль, что «если есть преступление, это не значит, что есть преступник»...

P.S.

Повесть мрачная, даже страшноватая, аналогии настолько близки к современности, при прочтении забываешь, что читаешь фантастику.

Но всё равно интересно!

Огромный плюс повести то, что это отдельное самостоятельное произведение. Впервые прочитал лет двадцать назад и тогда она попалась в руки в виде отдельной книги. И не было даже упоминания, что она входит в какие-то циклы. О существовании циклов Полудня узнал только спустя лет пятнадцать после прочтения. При прочтении фамилии Жилин и Юрковский не говорили вообще ничего. И, как ни странно, повесть от этого ничего не потеряла. Приходит на ум аналогия с циклом «Тёмная башня» Кинга. Прочитал первые три книги, четвертую не осилил, и читать последнюю (не помню какую по счёту) не вижу смысла. Как пел Высоцкий «Фильм часть седьмая, тут можно поесть, потому что я не видал предыдущие шесть...».

Хорошо и выразительно написанная повесть. Понравились картины, которые рисуют авторы, атмосфера.

Всё. Кроме одного...

Трудно рассматривать эту повесть и всё, что в ней происходит от того времени, когда это писалось в 1965 году, накал Холодной войны — и тут резонно всплывает претензия к некоторому лицемерию, имеющему место быть в фабуле произведения, а именно то, что Страна Дураков с её распущенностью и глупостью — это аллегория на капиталистический Запад с его изобилием, развлечениями и свободой индивидуальности, а его альтернатива — мир нравственности с «другой педагогикой, прирученным атомом и активным изучением Космоса» — это намёк на СССР. Возможно, читая это произведение в 60-70-х я бы и верил в это охотно, но прочитав это сейчас, понимаю, что всё оказалось не совсем так.

Сначала вообще хотел писать — разочаровало. Но сейчас отмечу лишь то, что всю эту историю и мысли, заложенные в повести, можно было написать в еще более коротком виде. Затянуто.

Более половины произведения почти ничего не происходит, иногда ловишь себя на том, что становится откровенно скучно. Любопытство просыпалось только в отдельные моменты. Но развязка немного спасла повесть. Ну и плюс к этому здесь мало собственно фантастики. Думаю, все это, включая основной смысл, можно было написать и в рамках реалистической литературы.

Основной посыл «Хищных вещей» — опасность «слета с катушек» в сытом обществе. Это когда все есть, но скучно. Тогда появляются какие-то тупые «развлечения», чтобы было интереснее. В повести это некий вид нейростимуляторов, супернаркотик, замыкающий человека на себе и отгораживающий от общества. К чести авторов можно отнести то, что они в чем-то таки были правы. Ошиблись, может в деталях, но увидели с 1960-х главное — атомизацию современного общества.

Такая, казалось бы, мелочь, как современная гаджетомания, или болезненная привязанность к социальным сетям. Уже сейчас в Японии много молодых мужчин предпочитают общение с виртуальными подругами (компьютерными программами) знакомству с реальными девушками. Человек живет в мегаполисе, все время окружен людьми, но все время одинок. И это все при том, что европейское, американское или японское общество сытое, все есть, казалось бы, что еще нужно? ..

Ну и еще. Осознаешь, что живешь среди таких типажей, которые описаны в «Хищных вещах». Нет, не тех, кто «подсел» на слег. Среди обычных обывателей, заворачивающих датские пикули в страницы из произведений какого-то классика ...

Герой «Предполуденного» цикла Иван Жилин попадает в некий город, жители которого купаются в изобилии. Все базовые человеческие потребности горожан давно удовлетворены благодаря научно-техническому прогрессу. Люди впадают в скуку, и на этом фоне приобретает популярность некий таинственный наркотик под названием «слег», позволяющий уйти в иллюзии, получить яркие эмоции, и заставляющий ставить под сомнение саму ценность реального мира.

Очевидно, повесть была задумана в качестве эксперимента, попытки исследования гипотетического общества изобилия, а в более широком смысле — человеческой природы. Большой интерес для меня представляет тот факт, что сами Стругацкие свое произведение поначалу относили к антиутопиям, а затем отреклись от подобной характеристики. Я вижу в этом свидетельство непрерывного развития мысли, созвучное масштабным событиям, происходившим в нашем обществе.

Ранние Стругацкие в чем-то были пропагандистами, страстно верившими в марксизм-ленинизм, впрочем, они и сами не отрицали этого. Отсюда крайнее морализаторство Жилина, его фанатичное неприятие примитивного гедонизма Опира. Отсюда же и топорный подход правительственных агентов к решению проблем: блокада целого города, ссылка всех жителей, желание «вырвать с корнем», уничтожить, предать забвению. Так и веет старым-добрым тоталитаризмом.

И все же пространство власти неизбежно порождает потенциал бунта, свободы, которую нельзя просчитать заранее, и котороя не предопределена железным партийным курсом, что мы и видим в рассуждениях Жилина в конце произведения (постструктуралисты одобрили бы). И, что самое интересное, здесь в Стругацких уже совсем нет пропагандистов. Напротив, они предстают прямо-таки анархистами, когда говорят за Жилина о тяжелой, но необходимой «столетней» работе (это уже отсылает к такому явлению, как хождение в народ), необходимой горожанам, чтобы осознать проблему, сделать подлинно свободный выбор, решить эту старую проблему принятия собственной свободы и ответственности за свои жизни. За это, за эти последние мысли главного героя, ставлю повести крепкую восьмерку.

Даже не смотря на то, что спустя годы Стругацкие внезапно решили, что описанный ими мир изобилия не так уж и плох, и что свобода саморазрушения — это тоже свобода индивидуального выбора. «Вжух!» — и многогранная проблематика повести (здесь и вопрос отношения к культуре, и вопрос осознанности выбора, и дихотомия иллюзорного и реального, и страх собственной свободы, и вопрос отношений власти и субъекта) подменяется плоской либеральной формулой: «моя жизнь принадлежит мне, что хочу, то и делаю». Ох уж это тлетворное влияние крайнего индивидуализма!

Кто-то называет данный литературный труд чуть ли ни гениальным и пророческим, но я не особо согласен с такой формулировкой. Определенные тенденции наблюдались в человеческой истории на протяжении человеческой истории, и поэтому не надо быть провидцем, чтобы предположить, что при наступлении определенного уровня достатка энные слои общества начнут так сказать « с жиру бесятся», изыскивая все более изощренные способы для развешивания своей скуки. Поэтому лично я считаю данную повесть не гениальной, а просто хорошей. Она неплохо написана, и поднимает достаточно редкую тему для отечественной фантастике того периода, размышления о том, что даже в светлом будущем всеобщего благоденствия найдутся те, кому даром не нужны будут все эти ваши космические корабли и дальние миры. Останутся люди, которые все равно будут искать просто новых способов развлечься, даже если им предложить возможность дотянуться до звезд. Но на сегодняшний день в таких размышлениях нет ничего необычного, достаточно посмотреть, по каким направлениям движется научный прогресс и какие деньги нынче вращаются в сфере развлечения на множестве уровней. Поэтому, как я уже сказал, для меня это просто хорошее произведение данных авторов, но далеко не самое любимое. Ведь у них полно вещей, которые куда как занятней и глубже.

Удивительно, оказывается я читала эту книгу в школе. На днях перечитала и вспомнила. Как же тогда была нова идея поднятая в ней. На сегодняшний день так много сказано и написано про иллюзионный мир, про наркотики. Но тогда — это был новый взгляд в наше будущее.

Даже на сегодняшний день книга не потеряла своей актуальности. Описанный в ней мир будущего, в котором все далеко не благополучно, мир, возникновения которого надо опасаться и в наше время. Этот мир сыт, казалось бы никакие проблемы внешне его не захватывают, но внутренних проблем у него свыше крыши. Это произведение, как предупреждение человечеству, только сделанное советскому обществу, идущему к коммунизму. Этим оно напоминает роман Рея Бредбери «451 градус по Фаренгейту».

Быстренько поставил оценку, чтобы число оценок увеличилось на единичку и стало 667, а то уж больно мрачно, а в сочетании с направленностью книги — совсем символично.

Теперь о романе непосредственно. Я долго готовился к прочтению этой книги, тем более после прочтения рассказа Сергея Лукьяненко «Ласковые мечты полуночи», в котром я ничего не понял, но фигурировал какой-то наркотик, мне показалось, что повествование мрачноватое. Именно поэтому как-то все откладывал прочтение — ждал, что роман будет несколько другим чем, весь Предполуденный цикл, который я к этому времени уже весь прочитал. Но тут заглянув опять на страничку Стругацких обнаружил, что «Хищные вещи века» самый высоко оцененный роман из указанного цикла с самым большим количеством оценок (отзывов). И вот наконец я собрался. Роман оставил двоякое впечатление.

Больше всего меня конечно потрясло описание Сытого общества (Мира Изобилия). Поначалу читая и морщился и фыркал: ну сколько можно гнуть коммунистическую мораль, но чем дальше я читал, тем меньше я видел коммунизма, а больше видел Сегодняшнее общество. Больше всего меня удивило именно пророчество, которое заложили Стругацкие в этот роман, который писался в далекий 1965, а такое ощущение, что авторы писали не антиутопию будущего, а срисовывали действительность с сегодняшнего дня. Именно этим книга и потрясла — РЕАЛЬНОСТЬЮ ПРОИСХОДЯЩЕГО, реальностью 21 века!

Что удивило меня в этой книге, так это затронутая тематика. Садясь за книгу, я мысленно представлял себе что-то нечто «Страны багровых туч», «Пути на Альматею», «Стажеров». Я соскучился по главным героям (Жилину, Дауге, Быкову) и ожидал конечно же космический путешествий преодоление тягот и всего прочего, чем мне так нравятся романы и рассказы этого цикла. Все этого я не увидел и поэтому что греха таить именно в этом аспекте роман разочаровал. Я ждал продолжения, а получил что-то необычное: Жилин — разведчик, отчего я совсем обомлел, Быкова и Дауге — вообще след простыл. Все время читая, я задавал себе вопрос: зачем, было включать этот роман в Предполуденный цикл, почему авторы не остановились на Прибалтике, как месте действия (о чем пишет БНС в Комментариях)?

И мне кажется я понял: 20 век — век открытий, призванный завоевать космос и подчинить его людям, чтобы жизнь их стала светлой и удобной, Страна Багровых туч тому пример. 21 век — это время, когда человечество пресытилось, голод утолен, все живут, довольны, счастливы, и сыты. Сытость — как цель, достигнута. Что делать сейчас человечеству, когда решилась проблема голодных и обездоленных? куда пойдет общество, где все сыты и счастливы? Стругацкие однозначного ответа не дают, но в Хищных вещах века мы видим один из возможных вариантов такого будущего, которое явно не устраивает авторов, и именно поэтому, мне так кажется, этим романом завершается Предполуденный цикл, и начинается новый — Полдень 22 век, где авторами предлагается новая цель для современного человечества — идея Прогрессоров и тема этической состоятельности вмешательства высокоразвитой цивилизации в развитие цивилизации нижестоящей.

PS. Поставил 9 баллов из-за детской обиды, хотелось старых героев и покорения Космоса, а не обнаружил. Теперь мучаюсь, что стало с Быковым и Дауге.

Если Вы страдаете бессонницей, эта повесть для Вас! Ужасно скучная, безынтересная, но претендующая не некоторую интеллектуальность. Да, мы рабы вещей, есть такая проблема, но о ней можно было рассказать и в более увлекательной манере. Считаю, что фантастика должна развлекать, умная – в том числе. В “Хищных вещах века” авторы с задачей не справились. Плохо, в общем. Уныло и нудно.

Да, где-то это антиутопия, где-то провидение, где-то... ну почему это так неинтересно читать? Мысли, идеи, высказанные авторами в произведении мне понятны и я с ними согласна, вот только можно было их донести и в более... другой форме. Или обозначить повесть как «социально-философский трактат».

Меня с детства завораживали названия, которые Стругацкие давали своим произведениям — и с детства же разочаровывало их содержимое. Впрочем, после Беляева вся советская фантастика однажды показалась мне мёртвой, настолько всё уныло. Стругацкие десятилетиями мучительно её восстанавливали, но тут уже и сам мировой жанр утерял ту верновскую предвосхищающую романтику, в то время как для приложения социальной философии есть и более свежие миры.

Данная повесть примыкает к раннему творчеству Братьев. Типичный для советской литературы сеттинг — безымянная капиталистическая страна, в которой можно невозбранно дать волю своему антиутопическому зуду. И проблема типичная не только для советской, но и в целом для социальной/идейной фантастики: борьба хороших призраков с плохими реальными вещами. Главный герой аж два раза сетует на то, что местные люди скучно живут, хотя самый скучный герой этого произведения — он сам. Может, в «приквеле» он показан более адекватно (не читал или читал очень давно), но здесь — просто мутный, неприятный тип с крайне абстрактной моралью и чем-то вроде упримитивленного ПТСР. Если бы не вялая интрига по поводу тайного «дела», его можно было вообще принять за текст от автора и забыть, просто наблюдать за бессюжетной умилительной вознёй местных хомячков. Потому что у «хомячков» хотя бы есть мотивация в их поведении, у протагониста её даже не наблюдается: зачем ему вдова с дочерью, зачем он идёт сначала туда, а потом туда, зачем пьёт с этими, зачем говорит с этим так, а не эдак? Это хитрый план? Это что-то значило тогда? Это попытки обойти цензуру? Это что вообще? И всё это за вычетом совсем уж странных по современным меркам вещей, вроде угроз ремнём чужому ребёнку в чужой стране. Ну и финиш — тестирование слега. Серьёзно? Только представьте современного оперативника, задержавшего партию новейшего супергероина из Афганистана... и решившего ею закинуться... это уже не антиутопия, это комедия! Была бы, если бы эффект был чуть более материально прописан. А так — снова борьба абстрактного супердобра с абстрактным суперзлом (что в слеге принципиально плохого, так и не понял) на фоне вполне себе реального, милого, уютного раздолбайского общества. За него — плюс! За диалоги — тоже! За второстепенных героев! А вот пророческий потенциал — увы, слабо, уровень жреца карго-культа, который говорит, что однажды эти штуки взлетят — простите, АБС, ваш покорный Римайер уже на той стороне. Так что конец взывал злорадную улыбку: это страстное желание остаться в современный циничный век трактуется однозначно: слег подействовал, назад дороги нет.

Больше всего меня удивляет то, что детективными делами отправляется заниматься бывший космонавт. По-моему, всё-таки эта профессия предполагает некоторый отрыв от земных дел, некую воспарённость над ними. Детективом должен быть человек, который крепко стоит на земле, знает простых людей с их простыми незатейливыми радостями и никогда не поднимает голову, чтобы посмотреть на звёзды, но не потому, что он глупый и мелко мыслящий, а потому что он ежедневно имеет дело с человеческими пороками и проступками и у него душа устаёт.

Сама повесть написана в типично «стругацкой» манере — мир набросан крупными мазками, авторы, по-моему, боролись с внутренним желанием сделать что-то остросюжетное. По всей видимости, в их среде было укоренено мнение, что остросюжетность — это признак дешёвой литературы, легко находящий путь к читателю, хотя, по-моему, написать хороший остросюжетный роман — не менее трудно, чем написать что-то философское (иной раз можно нагнать любой мути под видом философии, а в случае остросюжетных романов нужно владеть ремеслом).

Строго говоря, не особо понятно, почему мир сплошных удовольствий — это плохо, во всяком случае, в повести это просто постулируется, каких-то конкретных примеров там не дано.

Повесть хорошая, если нравятся Стругацкие, но она оставляет ощущение того, что это можно рассказать всё увлекательнее.

«Хищные вещи века» – одна из тех книг, которые лучше читать, заранее имея хотя бы примерное представление о содержании. Иначе к середине повести рискуешь узнать свои ощущения во фразе «Я так ничего и не понял, но с меня было вполне достаточно». Только небольшой объем, который жалко бросать на полпути, поддерживает основательно расшатавшийся интерес к чтению.

Разведчик Иван Жилин приезжает в некий курортный город. Его задача – разузнать все о новом наркотике, воздействии, поставщиках, распространителях. В своих поисках Жилин видит равнодушных ко всему, кроме потребления и достижения удовольствия, людей и в противоположность им намеренно создающих беспорядки бунтовщиков. Последних называют «интели», видимо, сокращенное от «интеллигенты». Слово это в изображенном обществе ругательное, ведь книги большинство не читает и не признает за ценность.

Стругацкие по-своему рассказывают нам о том, к чему приводит «конечная цель – изобилие». Если в своей личной пирамиде потребностей человек ставит на вершину материальный достаток, то при его достижении расти будет просто некуда. Остается лишь метаться от одних удовольствий к другим, вызывая у себя имитацию движения и жизни. Вот и Лэн, двенадцатилетний подросток, говорит: «Ходят между живыми, как живые, при свете дня <…> Кивают и улыбаются, но в ночи лица их белые, и кровь выступает на лицах». Философия гедонизма привела жителей солнечного курортного города к деградации.

Естественно, неприглядный вещизм нужно было подогнать под идеологию и внести посыл «это же не про нас». Про нас, про нас – про обывателей. Цензурная судьба у книги была сложная. Фрагменты убирались, части дописывались. Корректуры, переписывания и нарезки сделали текст повести многоликим. Из-за этого, прочитав, уже начинаешь сомневаться в некоторых эпизодах и словах. А такими ли они должны быть? Что стоит за тем или иным монологом? Готового ответа не предвидится.

Итог. Две разные руки, пишущие одну повесть, как будто ощущаются. Одна рисует резкие, быстрые штрихи событий и большинства диалогов, которые могут восприниматься сумбурно. Другая выписывает вдумчивые логичные рассуждения. Первый контрастный переход – как обухом по голове «вот оно, для чего я это читаю». За философский проницательный взгляд на окружающую действительность почти прощаешь все остальное. Почти. Потому что книгу нельзя судить лишь по нескольким эпизодам, часть не может значить больше целого.