Аркадий и Борис Стругацкие «Попытка к бегству»

Весьма любопытная повесть, по сути живо напомнившая «Эдем» Лема. Межцивилизационный контакт каким он и должен быть — без логики, без смысла, с жалкими попытками понять и объяснить, невольно выставляющий на посмешище привычные человеку морально-нравственные критерии оценки. Тот сложный для любого автора момент, когда слова «дикость» и «средневековье» заведомо кажутся сознательным упрощением. А иначе никак. Иначе получится сказка из разряда «Жили-были...»

Главная загадка — как один из трёх героев оказался в будущем — затмевается главной идеей — что делать с обществом, которое хочется вытащить из внутреннего ада, но совершенно непонятно как это сделать. Вспоминаются пословицы: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят» и «Насильно мил не будешь». На мой взгляд, без интриги с загадочным попутчиком сюжет бы только выиграл. Но тогда его фраза о газовых камерах на благо человечества была бы не так свежа. Нет, прав странник из «Острова», когда говорит, что ход развития чужой цивилизации нужно подправлять постепенно, год за годом и приходится согласиться с героем этой книги, которому «Жаль, что нельзя уничтожить одним махом всю тупость и жестокость, не уничтожив при этом человека». А надо ли? — спросим мы сегодня. В советские 70-е с этим было проще — будущее казалось интересным и относительно безоблачным. А сегодня? Сейчас кажется, что появись здесь странник, он бы точно так же расплевался, посмотрев на то дремучее озлобление, которое расползается сегодня по планете под знаменем цивилизации. Обидно. Обидно, что простые и совершенно очевидные когда-то идеи фантастов-Стругацких с годами всё чётче отдают каким-то социальным абсурдизмом. Смешные люди! Они хотят ставить других на путь истинный. А сами-то, сами-то... Нас бы кто из залётных не поставил.

Оставить всё как есть и не пачкать себе карму — решение абсолютно правильное в отношении иной цивилизации, а в отношении своей?

На мой взгляд, авторы прекрасно показывают последствия незнания исторических процессов для психики отдельных индивидуумов. Нам показывают двух сообразительных молодых ребят, которые сильны в своей области. Уровень критического мышления у каждого из них на достаточно высоком уровне. Они отлично анализируют информацию. Такие люди есть и сейчас в большом количестве. Ребята отлично совмещают человеческий гуманизм с абстрактной логикой внутри себя. На другой чаше весов их попутчик Саул. Этот человек во многих аспектах противоположен ребятам и это читается почти во всех их диалогах и фразах. Но Саул знаком с историей, а ребята не особенно (в общих чертах где то там что то слышали ну так в общем всё ясно примерно как бы да вроде знаем че там было в 20 веке). И самое интересное начинается когда вся троица сталкивается с культурой другой планеты.

Когда ты сталкиваешься с чем-то новым, то чем больше ты будешь об этом знать, тем легче тебе будет реагировать на это новое. Крайне важна доступность информации. Крайне важно знать «врага в лицо». А так как у нас из нового в мире появляются только технологии, а люди остаются теми же. То помимо знаний наших технологий важно также знать историю людей. Чтобы встретив неандертальца на улице, который тебе предлагает разбогатеть за 10 минут, вложив совсем немного денег, ты мог вспомнить, что такой развод уже был. Чтобы встретив неандертальца по телевизору или на ютубе, который будет тебе обещать много чего абстрактного, ругать плохих, и не давать никакой конкретики, ты мог вспомнить, что такой популизм и что популисты никогда ничего хорошего в истории не давали, придя к власти. И это перечисление можно продолжать бесконечно, ведь граней нашего общества велико множество.

Помнится, в юности по прочтению этой повести меня занимали вопросы типа:

- Как Саул Репнин совершал свои путешествия по времени.

- Какие же жестокие все эти носители мечей, стрел и другие чины лагерной администрации.

- Какие покорные заключенные, хоть они и желали сменить Утес или странного.

- Таинственная дорога машины Странников.

Ну и тому подобные восторги по поводу мира Полдня, смелых и умелых, а также молодых и обаятельных его жителей.

Потом мне стали более интересны поднимаемые в повести этические вопросы прогрессорства, вмешательства/невмешательства в исторический процесс.

Сейчас:wink: же меня более заинтересовала фигура Саула Репнина и причины его решения вернуться в свой концлагерь... Зачем он это сделал? Ведь кроме самого факта спасения из лагеря смерти, что уже немаловажно, перед ним простирались широкие перспективы. Это и работа по истории 20 века, возможность исследования планеты собственного имени и многое другое. Почему же он предпочел уйти на верную смерть? Бегство, Попытка к бегству — это только одна из версий. Бороться за человека и его счастье можно не только изнутри своего времени. Тем более если эта борьба уже завершилась полным и оглушительным успехом, ведь Полдень — наступил.

Думаю, Саул просто не смог совместить свой опыт жестокого, жесточайшего ХХ века, когда уничтожение людей стало индустрией, с добрым, ласковым, доверчивым миром Полдня. Точно так же, как не смог найти себя во вполне стандартно-жестоком средневековье. Средневековье, где любой заключенный концлагеря, не будучи по обычаю человеком, может в это состояние вернуться на вполне законных основаниях. В отличии от века двадцатого.

Нечего выходцу из 20-го века делать в веке 22-м, или в веке 17-м. Как и наоборот. Этические системы разные, не стыкуются...

Первый раз читала в детстве, еще до ТТБ. И тогда этот рассказ-повесть произвел крайне сильное впечатление. Но и сейчас, неоднократно перечитав почти все у Стругацких,все равно иногда возвращаюсь к этой вещи. Конечно, она уступает более поздним и зрелым их сочинениям, но зачем вообще ее с ними сравнивать? Очень мало просто хороших книг выдержат целенаправленное сравнение с признанными шедеврами, но не станут от этого хуже!

Теперь, за что я люблю эту вещь. Мне нравится может не очень глубоко разработанный, но такой живой и яркий образ неунывающего, всегда активного Вадима, с его еще чуть детским и очень эмоциональным восприятием мира. Мне интересно смотреть, как буквально на глазах взрослеет более серьезный Антон ( уж не он ли впоследствии стал Руматой?). И взросление это связано с внезапно легшим на его плечи грузом ответственности. Мне ужасно интересно смотреть на Саула, который кажется таким близким, по сравнению с людьми будущего, но на самом деле чудовищно далек и от нас, не прошедших немецких лагерей второй мировой! Именно линия Саула является центральной смыслообразующей рассказа, именно она и дала ему название! Что такого может увидеть человек в прекрасном будущем, чтобы принять решение вернуться в невыносимые ужас и страдание своего времени? Как Вы ответили на этот вопрос?

Но кроме этого, в рассказе (впервые?) поставлены и серьезнейшие проблемы, связанные с «прогрессороством». Кто должен и кто может, имеет право решать, как развиваться чужой цивилизации? Даже если ее развитие уже искалечено оставленными странниками «машинами». И что нужно сделать, чтобы ваше вмешательство не нанесло еще больший вред? А если сами жители не желают такой помощи? Может ли цветущее человечество просто уйти и оставить все как есть? А если уйдет, сможет ли спокойно жить с этим? Кто может ответить на такие вопросы? А вы говорите «не очень»...

Почему-то именно от этой повести авторов у меня мурашки по коже. Я далеко не все в ней поняла, кое где авторский замысел остался для меня загадкой, может, однажды, при перечитывании... Но почему-то концовка одновременно пугает и вдохновляет меня.

Вадим и Антон — светлые, добрые и невероятно наивные герои — люди своего времени, безоблачного будущего, сталкиваются со страшными реалиями варварской планеты, жуткими даже по нашим меркам, а для них и вовсе немыслимыми. Еще один герой — Саул — личность куда более загадочная и неоднозначная, если я верно поняла, то он

Первый раз я прочитал «Попытку…», будто проглотив. Толком и не понял, как это я так. Видимо, тогда атмосфера повести удачно наложилась на мое настроение, породив душевный резонанс. Хотя вопросов и недоумений возникло множество. Ныне же вопросы и недоумения почти удвоились, а душевного резонанса я так и не дождался…

Знаете, как бывает: ты берешь в руки красивую коробочку, развязываешь шелковую ленточку, открываешь, облизываясь, а из коробки выскакивает фига на пружине, и звучит идиотский ярморочный смех. Так вот, читая «Попытку» вторично, было стойкое ощущение, что авторы между строк показывают мне фигу.

Начинается все многообещающе: далекое светлое будущее, симпатичный парень просыпается и делает утреннюю пробежку. Вкусно описана природа, томная после ночного дождя и т.д. Всякие биоморфные машины, которые сперва надо вырастить из особых субстанций-зародышей – любопытная идея для тех лет, ну и прочие приятные детали.

Но вот когда два взрослых и неглупых парня враз меняют свои планы при появлении, как чертика из табакерки, какого-то не то чтобы загадочного, а вообще совершенно мутного человека, темной лошадки – Саула! Вот скажите, если к вам на улице подойдет незнакомец и, никак не мотивируя своего предложения, попросит вас вдруг пойти совершенно в другую сторону, как вы поступите? Оно понятно — вы в предложенном направлении и шагу не ступите. А тут люди, перечеркнув свои планы, вообще полетели на другую планету!!! Это как?! Дальше, думаю можно не продолжать.

Известно, что в этой повести Стругацкие решили намеренно ничего не объяснять, а просто описывать некие события и как бы плыть по течению, подспудно ставя вопрос за вопросом, без даже намеков на ответы. И лишь в конце соизволили выдать свою глобальную идею. Позднее Борис Стругацкий вспоминал, мол, как сладостно просто сообщать читателю, что произошло ТО-ТО и ТО-ТО, а вот ПОЧЕМУ это произошло, КАК, откуда что взялось – НЕ СУЩЕСТВЕННО, ибо дело совсем в другом — в том самом, о чем эта повесть.

Но, позвольте, стоило ли тогда эти нескончаемые сто с лишним страниц толочь в ступе воду? Ведь долго-долго читаемое воспринимается именно так (кроме, пожалуй, самого начала — вплоть до момента появления на «сцене» пресловутого Саула). Для сравнения: замечательный «Пикник на обочине» занимает примерно 170 страниц стандартного книжного формата, но в «Пикнике» едва ли не каждая фраза по-своему наполнена смыслом и значением – это ощущается буквально физически, хочется перечитывать вновь и вновь, и главное – размышлять о прочитанным, запоминать его! В данном случае, как мне кажется, было бы разумнее создать полноценный рассказ объемом 30-40 страниц и более «упруго» выразить задуманное. А ведь работа над «Попыткой к бегству» поначалу буксовала, и лишь после мучительного творческого кризиса все пошло как по маслу. Масло в результате и вышло – скользкое и пачкающееся.

В «Попытке» еще очень заметна незрелость авторов, неубедительность, они ищут себя в жанре и свои идеи, хотя стиль литературный и характерная аура произведений Стругацких уже начали вполне вырисовываться. Правда для сравнения, «Далекая радуга», созданная примерно в те же годы, производит более убедительное впечатление — эту повесть я с огромным удовольствием перечитываю, хотя и она – это еще не ТЕ, фирменные Стругацкие, и чувствуется определенное желание авторов соответствовать требованиям и духу советской фантастики того времени. Но что мне всегда нравилось у ранних Стругацких, так это их подход совсем не идеализировать людей будущего, что нередко вызывало нападки в их адрес со стороны идейной научной фантастики и приверженцев стиля а ля «Туманность Андромеды», а также живой образный язык, тонкие детали психологии и глубокомыслие.

Хочу заметить, что очень многие забывают о том, что сама идея (главная идея, разумеется) произведения заложена в самом названии. «Попытка к бегству».

Саул пытается сбежать из невыносимого, адского Настоящего. Ему стыдно бродить среди счастливого Будущего, оплаченного смертями миллионов землян предыдущих поколений, и он просит ребят забросить его куда-нибудь на пустую, необитаемую планету, где он намерен оставаться, как в ссылке. Для него это и награда, и наказание одновременно. Отдых от ада и безмолвие строгого Чистилища.

Но судьба распоряжается так, что нет совестливому, сильному и умному Саулу Репнину покоя на этом свете. И он возвращается в ад, поняв окончательно, что его попытка сбежать – всего лишь дезертирство. Конечно, он мог бы и остаться, но тогда он был бы уже не он, потеряв всякое к себе самому уважение.

Выражение «желающие странного» давно уже стало неотъемлемой частью нашей культуры. Едва ли не впервые оно появляется в «Попытке к бегству».

На первых страницах мы видим идиллический мир XXII века. 150 лет — еще не старость, техника дошла до такого уровня, что небольшие космические корабли доступны каждому, и отправиться на другую планету не сложнее, чем теперь поехать за город. Забавная деталь: авторы были уверены, что и через двести лет будут люди, с охотой починяющие свои транспортные средства, только вместо «москвичонка» — квазиорганический вертолет. Странно, что еще есть охота для развлечения, я всегда думала, что такая охота отомрет еще раньше, чем война. В 1962 году еще не было нынешней экологической озабоченности, и герои повести готовы истребить хищников на чужой планете.

В повести есть второстепенные загадки:

Очень хорошо показана реакция архаической тирании на достижения технической цивилизации.

В идиллическом мире вырастают люди, не представляющие Зла и неспособные его узнать, когда увидят. Очень характерно — Антон и Вадим очень долго не могут понять, что перед ними не следствие стихийного бедствия, а то ли концлагерь, то ли картины крепостного права. Впрочем, многие исследователи считают, что фашизм как раз и есть прорыв архаики в XX век, а трудовые лагеря — возрождение рабства, но с новым техническим уровнем (остарбайтеры в батраках у богатых немцев — чем не новые крепостные?). Но в идиллическим мире люди добры, всегда готовы броситься на помощь.

Очень сильная сцена:

Повесть заставляет задуматься: есть ли законы истории, обрекающие целые поколения на страдания, возможно ли сделать легче путь истории для другого народа, стоит ли нести на штыках Прогресс, Коммунизм, Демократию и т.д.?

Некоторое время назад, после прочтения «Дьявола среди людей», эта книга была воспринята мной как глоток свежего воздуха. Вот именно за такие книги буквально миллионы людей полюбили творчество Стругацких! За книги с интересными идеями, описывающие светлое будущее и взаимодействие с разными чудесами и глубинами человеческой психологии, за них, а не за чернуху, которая пошла с 80-ых. Да, я понимаю, что люди взрослеют, меняют свои взгляды и т.д, но тем не менее, это интересный парадокс, что очень многие музыканты-писатели-режиссёры-творческие люди, жалующиеся на советскую цензуру, все свои шедевры сотворили именно в этот период. Нет, я не стану спорить, может, чисто технически поздние работы и более совершенны, но всё равно почему-то подавляющее большинство поклонников любит и перечитывает «Понедельник начинается в субботу», «Трудно быть богом», «Далёкую радугу», «Попытку к бегству», «Пикник на обочине», «Полдень» и «Обитаемый остров», а не «Град обречённый» и ко.

Извиняюсь, что отвлёкся. Сама по себе это, к слову, достаточно мрачная работа. Герои наивны, им категорически не хватает опыта и здоровой осторожности, в чём-то — кругозора. Да и в целом они — слишком хорошие люди, и это не заканчивается ничем хорошим... Любопытно, что именно здесь, оказывается, впервые появляются и «Странники» (если я ничего не упускаю), да и начинается любимая авторами тема прогрессорства и ответственности. А уж «Трудно быть богом», которую я сейчас понемногу дочитываю, с идейной точки зрения — вообще прямое продолжение «Попытки к бегству». Для творчества братьев это во-многом центральная книга, очень удачно, в какой-то степени, получилось, что я прочитал её одной из последних и могу ретроспективно оценить влияние на последующие работы.

«Попытка к бегству» — повесть достаточно специфическая. На мой взгляд — это проба, попытка обрисовать в мире «Полдня» настоящий человеческий конфликт. Такой, чтобы — без дураков, жесткий. Далее будет «Далекая Радуга», «Трудно быть богом» и «Обитаемый остров».

Но конкретно эта повесть лично мне кажется довольно неуклюжей.

Главным образом — из-за героев, хотя и к сюжету и к антуражу тоже есть масса претензий.

Вроде бы задумка очень интересная — двое молодых людей из мира «Полдня» плюс довольно странный дядька

Люди будущего (мира «Полдня») ну совсем не естественны. Ладно один (Вадим) молодой лопух и к тому же структуральный лингвист — с кем не бывает. Но второй — Антон, вроде как капитан корабля, человек постарше и должен кое-что соображать. И, даже, возможно, кое-что знать (кроме искусства и литературы и теоретической физики). Например, хоть немного истории, какие-нибудь инструкции (некоторые знает, но применять не умеет). Оба героя демонстрируют махровейший инфантилизм (который, видимо, должен иллюстрировать гуманизм героев). С учетом того, что молодые люди изначально собирались на охоту за тахоргами (очень агрессивными и опасными хищниками), то их младенческое миролюбие и крайнее раздолбайство в условиях, когда это ну никак не к месту, вызывает недоумение и недоверие. Ну не может такого быть. Понятно, что это люди светлого будущего и они «не так воспитаны» но после прямой агрессии включить голову все-таки можно. И это — не современное прочтение, а яркое впечатление далекого советского детства. Извиняюсь за довольно жесткую трактовку, но именно такое впечатление и было.

Если бы не Саул — это был бы вообще разговор «слепого с глухим», потому как «оппонирующая сторона» из местного населения еще более плоская и однозначная, чем «люди в белом» из «Полдня». Черная краска. Ровно.

Мне более или менее понятно, что хотели сказать авторы (про гуманизм, как высшую человеческую ценность, тоталиторизм, и т.д.) и самое главное, про проблему выбора человека, оказавшегося между двумя этими полюсами. Но, на мой взгляд, обе полярные стороны получились уж слишком полярные и от этого — неестественные.

А вот действительно интересные (для меня) следы древней цивилизации пресловутых «Странников» оказались никому особо не интересными (разве что, тому же Саулу)...

Но это я так, ворчу.

Хотя не на пустом месте. При свежем прочтении (на современный взгляд) повесть может похвастаться хорошим языком, легкой читабельностью, увлекательностью и наличием некоторого количества идей. При заметном неестественности характеров и общего поведения героев. Конфликт между «белыми» и «черными» (далеким будущем и далеким прошлым) получился, какой-то странный (если не сказать дурацкий). А настоящий конфликт — выбор Саула — заметно смикшированный (возможно из-за цензуры). Честно скажу — большого впечатления эта повесть на меня не произвела, хотя читала с удовольствием.

Ну, и как всегда у Стругацких — много фраз, которые можно разобрать (да и были разобраны) на цитаты.

На первый взгляд повесть кажется подростковой. Слишком она проста, слишком многие события даны штрихами, а характеры героев примитивны. Но взгляд второй изменяет это впечатление. Я не буду затрагивать вопросы прогрессорства и выбора. Об этом много и хорошо сказано в других отзывах. Я остановлюсь на некоторых частных аспектах, которые, тем не менее, важны и интересны.

Антон и Вадим прилетели на неразведанную планету, не будучи вооруженными. Этика их мира такова, что не допускает применения насилия к разумному существу. В результате эти замечательные, порядочные, ответственные молодые люди оказались беззащитны перед толпой варваров с копьями и мечами. Транспортные средства землян 22-го века позволили уклониться от нежелательных столкновений с аборигенами, а имеющиеся у героев эффективные медикаменты — быстро излечить полученную Вадимом рану. Но это случайность. Окажись Вадим и Антон в окружении толпы аборигенов Саулы, их растерзали бы в два счета. Ведь у ребят не только не было при себе оружия, но они и морально не готовы применить его даже для целей защиты своей жизни. Благополучная жизнь в Мире Полдня изменила характеры людей. И нельзя сказать, что это изменение в лучшую сторону.

Предположим, что машины Странников дали возможность людям с Саулы переместиться на Землю, да еще с каким-нибудь огнестрельным оружием. Ведь огромное количество землян перебьют, пока остальные спохватятся и начнут защищать жизнь сограждан. А вероятность такого перемещения-вторжения существует, причем она не столь уж и мала, раз некие таинственные Странники проводят на цивилизациях одним им понятные эксперименты. Беспечность землян поразительна. Стругацкие показали нам мир будущего, в котором наивность и вера в возможность договориться с любым разумным существом доведены до абсурда.

В Мире Полдня множественность населенных планет является привычным атрибутом реальности. Но при этом само собой разумеется, что иноземные цивилизации по своему техническому развитию стоят ниже землян. В таком окружении земляне могут позволить себе отсутствие личного оружия у звездолетчиков. Но почему же не принимается во внимание фактор цивилизации Странников? Они не угрожают землянам, да. Но уровень их технического развития как минимум не ниже земного. А если одна из вновь обнаруженных цивилизаций будет столь же развитой, но агрессивной? Прилетели такие вот наивные и добрые Антон и Вадим на планетку, а их там и убили, чтоб не распространяли информацию о существовании цивилизаций, не желающих быть обнаруженными раньше времени. Геоцентризм Стругацких представляется странным и необоснованным.

Мир Полдня населен замечательными людьми с развитой личной этикой. Но этот мир прошел большой путь развития, в том числе через эпохи страшной жестокости. На Земле этот недостаток преодолен. Но, выходя в открытый космос, люди Земли должны бы помнить свою историю и обоснованно предполагать возможность встречи и с недружественной инопланетной культурой тоже. Рано или поздно такая встреча произойдет. И если звездолетчики Земли будут похожи на Антона и Вадима, погибнут земляне глупо и бесславно, по собственной глупости.

Жестокость в отношениях между людьми — это очень дурно, никто не спорит. Но столь же дурна наивная вера в невозможность жестокости. С нее легко может начаться возрождение изжитых пороков. В этой части Мир Полдня очень уязвим. И совершенно утопичен. Стругацкие создали хороший, привлекательный мир, но не правдивый, к сожалению. ИМХО.

В некоем уездном городе М, в старосоветские времена пиво продавалось в розлив из квасных бочек. Продавец только что развернутой в боевой порядок бочки был атакован интеллигентного вида дядечкой с вопросом «Сколько вы хотите за бочку пива». Представитель советской торговли назвал сумму, с учетом упущенной выгоды, получил денежку и отвалил. Интеллигент стал зазывать страждущих и БЕСПЛАТНО поить всех пивом.

Через десять минут началось мордобитие.

Прибывший наряд милиции повязал особо битых и активных, заодно поинтересовавшись у интеллигентного дядечки «Какого хрена?».

«Видите ли, молодые люди, я очень стар и до коммунизма, очевидно, не доживу. А хотелось посмотреть как оно будет»

почему-то вспомнился анектод от Друг Плюшкина.

Согласно книге, в будущем люди изменятся и станут румяными, правильными, честными, безкорыстными и наивными. Мне почему-то ближе взгляды Воланда: троллейбусы то у вас появились, а вот сами вы не поменялись ни на каплю. Но ведь это фантастика, особенно написанная в 60-х, эх, вот у людей МЕЧТА была, красивая, настоящая, несбыточная.

Чисто внешне, не вдаваясь во внутренний смысл, — детский сад на прогулке. Астронавт Антон, имеющий четкие инструкции на случай Контакта, но нерешительный, позволяющий жизнерадостной энергии Вадима и угрюмой значительности Саула одержать верх над своим чувством долга, и от этого еще больше мучающийся. Структуральнейший Лингвист, витающий в облаках, думающий, что достаточно накормить и одеть нуждающихся, и все сразу станет хорошо. Саул, который единственный понимает, с чем они столкнулись, понимает, что так просто эту проблему решить нельзя, тем более им троим, но его мучает совесть, мучает за бегство из своей реальности, и он, дабы успокоить ее, пытается что-то исправить, понимая, что здесь и сейчас ничего исправить не получится...

Но это так, все внешнее... На самом деле книга о трудном выборе. Когда, зная, что тебя ждет смерть, нужно выбрать, умереть ли в борьбе, как настоящий Человек, или умереть как послушный баран — по воле своего хозяина.

Упоминая кому-либо об этой повести, я аннотацию начинаю не «звездолётчик, лингвист и историк попадают на обитаемую планету», а своим вИдением образов персонажей: «осторожный идеалист, неадекватный идеалист и реалист попадают на обитаемую планету...»... Почему — надо говорить? Лингвист вообще без башни. Лезет всем помогать, опасности для него не существует. Звездолётчик время от времени про инструкции вспоминает. Про хоть какие-то меры безопасности. Но под влиянием зажигательно-взрывного характера лингвиста лезет вслед за ним. И лишь так называемый историк чётко говорит что примерно происходит и почему не надо делать то, что делают два других персонажа. В диалогах регулярно нехватало фразы от историка «ну я же говорил...». :)

Так о чём повесть-то? О повторяемости истории, о закономерности развития обществ? Или о людях будущего, о самоотверженности, о невозможности даже теоретического приятия людьми будущего несправедливостей и ужасов прошлого? Или вообще, главное тут — Саул? Или обо всём вместе?

Мне очень понравилась повесть своей неожиданной жёсткостью происходящего (необычно для ранних Стругацких, наверное, первое их произведение со смертями и жестокостью), ну и, само собой, как и всё авторов — своей читабельностью, отличным языком.

Но очень не понравилось, какими показаны Вадим и Антон. Особенно Вадим, конечно. Развязность, безбашенность на грани безмозглости, дурашливость в поведении (ПОСТОЯННОЕ! блин, прямо блондинка из анекдотов, только мужского пола), свойственные возрасту трудного подростка 14-15 лет от роду, но никак не взрослого человека. И тут не списать на общество, на свершившиеся победившие идеалы коммунизма и всё такое прочее (для этого у Вадима напрочь отсутствует понятие ОТВЕТСТВЕННОСТИ). Образ персонажа по некоторым параметрам противоречит и здравому смыслу и образу человека будущего СССР. Разве в соцсистеме учили совершать спонтанные поступки? Благородные — да. Жертвенности во имя того, во что веришь — да. Но «не успел подумать, а уже сделал» — нет и ещё раз нет. Наоборот, «семь раз отмерь один отрежь» в ходу было. С «Ералаша» это в голову вбивалось. А в повести персонажи такое творят, что просто диву даёшься.

Перечитал с удовольствием. Но в очередной раз подивился психообразам персонажей и пожалел о недосказанности (пробелах) в истории Саула.

Ответ на вопрос, о чём эта повесть, пришёл ко мне сразу после того, как дочитал последний абзац и закрыл книгу. Мне тут же вспомнились собственные впечатления почти двадцатилетней давности, когда я прочитал эту книгу впервые. Мне тогда было примерно столько же, сколько Вадиму и Антону — героям произведения. И впечатления мои от прочитанного были тогда сильные, но не глубокие. Да, острые ситуации, да, моральные противоречия, да, этический выбор, философия, место человека в обществе и в истории. Всё понятно, умно, а кто бы сомневался?

Но всё же, для адекватного восприятия жизни, для грамотного выбора, который приведёт к действенным и правильным с точки зрения морали результатам, для, соответственно, гармоничного существования в этой самой объективной реальности, человеку не достаточно только знать принципы. И понимать — ведь понимание в привычном смысле слова — это всего лишь осознание полученных сведений, а посему само по себе понимание особо ничем не отличается от приобретения знания. Нет, получить хорошее воспитание, качественное образование, прочитать кучу умных книжек — этого ещё не достаточно для того, чтобы считать себя высокоморальным и интеллигентным человеком. Нужно ещё эти самые принципы, этическую конституцию прочувствовать, применить на себя, методом проб и ошибок убедиться в её правильности и непогрешимости. А этого у двадцатипятилетнего человека по определению быть не может. Ну, разве что, за редким исключением. Поэтому и воспринимается со смехом замызганная фраза «не учите меня жить».

Перечитывая повесть сегодня, гораздо большее внутреннее родство я-сегодняшний ощущал с Саулом — другим героем произведения. Та стадия взросления, когда просто устал от морализаторского идеализма и готов идти, быть может, не по самому правильному с точки зрения морали пути, а по другому, более действенному и оправданному, сбалансированному по соотношению «цель-средство».

Вопрос о том, а нужен ли он вообще — такой прогресс, авторы, как мне показалось, пока ещё только обозначили. Насколько помню, вопрос целесообразности прогрессорской деятельности в принципе гораздо острее будет поставлен в повести «Трудно быть богом». Поэтому мне, читающему Историю будущего АБС в строгом хронологическом порядке, пока ближе и правильнее кажется подход Ивана Жилина, предположившего, что для преодоления кризиса хищных вещей века необходим план лет на сто. В «Попытке с бегству» хищными вещами даже не пахнет, однако здесь и ситуация посложнее. Сколько времени нужно на приведение варварской цивилизации Саулы к более-менее культурному состоянию, оценить сложно. Определённо можно сказать лишь одно: дело это далеко не одного поколения.

Что же касается праведного гнева других рецензентов, то хочется задать им вопрос: а вы себя помните году эдак в 1991-м? Если не помните, спросите своих родителей. И вместо того чтобы осуждать Вадима и Антона — нерешительных и сбитых с толку интеллигентов, воспитанных на морали XXII века, — вспомните наших соотечественников, имевших несчастье жить на стыке эпох. Не были ли они, представители самой читающей в мире страны, такими же мямлями, когда нос к носу столкнулись с мракобесием «прогрессивного» мира? Не были ли они, с детства воспринимающие принципы свободы, равенства и братства в качестве непреложной истины, обескуражены свалившимися им на голову законами «свободного» рынка и «либерального» общества вседозволенности? Легко ли было им, выросшим в стерильных инкубаторах высокой морали, противостоять всей гнили и грязи, что нахлынула в эту страну изо всех щелей?

Мне кажется, приведённая аналогия наглядно иллюстрирует реакцию и возможность к адаптации человека, попавшего из благополучного и обустроенного мира в мир средневековой дикости и мерзости.