Геннадий Гор «Мальчик»

Вот чего у Геннадия Гора не отнять, так это умения писать непохоже ни на кого другого. Его авторство всегда бросается в глаза чуть ли ни с первой страницы любого произведения. В лучших вещах автора создаваемая им удивительная смесь поэтически-возвышенного и обыденно-бытового дает такой удивительный эффект, что от написанного просто трудно оторваться.

Вот и в «Мальчике», пожалуй самом известном фантастическом произведении Гора, нет, казалось бы ничего особенного, такого, что могло бы привлечь внимание читателя: насколько страниц о многолетнем полете на космическом корабле, преломленных через призму эмоционального восприятия подростка, родившегося уже в пути, да рассказ о кусочке жизни одноклассников самой обычной ленинградской школы. Но вот написано об этом так здорово, страницы, посвященные космическому полету так поэтичны, а страницы, посвященные ребятам-школьникам, содержат такой тонко-интригующий налет тайны, что читается эта небольшая повесть просто «на ура». Да и язык автора совсем не плох, как-то по-староленинградски интеллигентен...

И ещё. Произведения Геннадия Гора кроме всего прочего обладают еще одним удивительным свойством — они абсолютно инвариантны во времени. И полвека назад, и сегодня, и еще через полвека впечатление, производимое его книгами на читателя, было, есть и будет совершенно одинаковым. В них нет абсолютно ничего такого, что могло бы устаревать или меняться со временем....

Рассказ (или, всё-таки, короткая повесть) «Мальчик» безусловно разочарует всех, кто ожидает от него ФАНТАСТИКИ (или, как сейчас иногда выражаются — фантастеги). Он не про космос, и не про инопланетян — нет! По стилистике, видению мира, задачам, которые поставил перед собой автор — это, пронизанное тонкой психологией и глубокой философией произведение, скорее относится к жанру _магического реализма_.

Современного советского магического реализма.

Где в роли магии — пришелец из далёкого космоса

а в роли реалий — школа на Васильевском острове в городе на Неве, который тогда назывался Ленинградом, в стране, ожидающей чуда (от науки, конечно-же).

Это, судя по всему, лишь первый рассказ из цикла об «одном и том же инопланетном мальчике», и чтобы написать более развёрнутую рецензию, стоит прочитать и другие. Хотя вне цикла, этот рассказ обладает особой прелестью мимолётного прикосновения чудесного и всем изяществом открытого финала.

Впрочем, я лишь недавно (обратив внимание на один из отзывов на ФантЛабе) вновь открыл себя Геннадия Гора (после пары не до конца понятых вещей, «проглоченных» в раннем детстве), и спешу поделится впечатлениями. Их можно выразить одним кратким восклицанием — «Волшебно!».

Это волшебство рождается на стыке дневника Мальчика (он не имеет другого имени, ведь он единственный ребёнок на корабле, полёт на котором займёт бОльшую часть жизни составивших его экипаж людей) и «несущественными бытовыми подробностями из жизни» учеников 207-й школы, столкнувшихся с настоящим чудом… И всё это, вдобавок, пропитано чуть простуженной магией Града Петрова.

Ну а если рассматривать «Мальчика» с рассудочной точки зрения, как рассказ о контакте, то, возможно, один из основных вопросов, которые он ставит, а зачем нам контакт? Что мы спросим у «них»?

«…я не знал, о чем его спрашивать. Не мог же я спрашивать про динозавра с хватательной функцией в передних ногах, который воровал яйца у своих соседей. Это было бы слишком мелко. А более крупных вопросов у меня в сознании, к сожалению, не возникло.»

Кстати, предвидя реакцию «любителей фантастики» автор, не без изящества и лёгкой самоиронии, вплёл ответ на их претензии в тест рассказа:

«Конечно, Дроводелов был не прав, когда заявил, что рассказ о мальчике муть и одна скука. Но начало мне понравилось больше, чем продолжение. Я, как и все другие, впрочем, ожидал, что мальчик совершит какой-нибудь героический поступок. А поступка не было. В рассказе все шло слишком обычно и томительно медленно, как перед экзаменами, и только к концу что-то случилось. Но что именно — неизвестно. Выходило, что кое в чем Дроводелов прав. И со стороны Громова это была ошибка. Нельзя допускать, чтобы такие, как Дроводелов, могли хвастаться своей правотой»

Первый рассказ в сборнике «Фантастика 1965», и первое (и единственное пока) произведение Гора, мною читанное. Ударило каким-то теплом и наивностью, но наивностью доброй. Какое-то чистое ощущение было. Хотелось верить в этих школьников (умных, добрых друг к другу, увлечённых — в мире, где есть такие дети, хочется жить), и во всю эту историю с копией космического мальчика тоже хотелось верить. Да, рассказ очень прост языком, иногда наивен. Да, его трудно назвать ярким и непредсказуемым (хотя сама структура, с этим рассказам в рассказе – про мальчика – очень интересно было). Не особо крут и оригинален (хотя на 65-й год — как знать...) в плане НФ идеи. Но ощущение – ощущение было замечательное.

Да, тексты Геннадия Гора узнаются с первого абзаца, или даже с первой строчки. В умении писать непохоже этому автору не откажешь. Но ведь это не должно быть целью — это средство. А в его текстах (причём во всех, «Мальчик», в данном случае, для меня просто иллюстрация) я не вижу ничего, кроме тяжёлого, монотонного, вязкого, изобилующего повторами языка. Например, вот вам диалог двух мальчишек:

"– Почему, – спросил я его, – существует мир?

– Потому, что существует, – ответил он.

– А что было бы, – спросил я, – если бы мира не было?

– Не было бы и нас, – ответил он.

– Ну, это не ответ, – сказал я.

– А почему ты об этом спрашиваешь? – спросил он.

– Потому, что хочу знать.

– Мало ли что ты хочешь!

– А почему я должен хотеть мало? Я хочу много.

– Но ты задаешь глупые вопросы.

– Вовсе они не глупые. Ты ничего не понимаешь.

– Глупые. А главное, неконкретные. Разве можно спрашивать о том, почему существует мир?

– Можно.

– Нет, нельзя.»

И т.д. От авторской речи ощущения примерно такие же. Допустим, это зачем-то сделано здесь намеренно (хотя Гор, кажется, всегда так пишет — он начинал в 1920-х, когда входили в моду зксперименты с формой). Но когда читателю удаётся, наконец, одолеть этот текст, что же он видит в конце? Зачем и почему странный мальчик вёл с окружающими эти диалоги ни о чём? И вот что, оказывается, произошло:

Категорически не понимаю, зачем написан этот рассказ. Утешаюсь тем, что Геннадий Гор — это не мой автор.

Честно говоря, я вне себя. Ведь написано-то хорошо! И образы живые, и описания яркие, и школьно-лагерный быт представлен на ура. И всё это ради идиотской (другого слова не подобрать) концовки. Это всё равно что написать изящную сюиту, а потом с её помощью проверять, хорошо ли настроен рояль. Тьфу!

Создается впечатление, что это самая любимая тема автора, ибо это уже третья вариация об одном и том же инопланетном мальчике, даже литературное часть везде практически одинаковая. Тяжелое для чтения произведение, перенасыщенное несущественными бытовыми подробностями из жизни советских школьников.