Гузель Яхина «Зулейха открывает глаза»

А твои, твои глазища, твое имя на заборе.

Я согласен выпить море, лишь бы доползти до днища.

«ДДТ» — «Глазища»

Я люблю книги с открытыми финалами – это хороший психологический тест для читателя. И Гузель Яхина меня не подвела! Таким финалом книгу закончила, что все твое нутро как на ладони показывает. Но давайте по порядку!

О том, что «Зулейха открытвает глаза» — новое слово в русской литературе не слышал только ленивый. Что сама Яхина – преемник и продолжатель традиций Айтматова и иже с ним – писателей русскоязычных, но представителей наших многих национальностей и конфессий, кто в тонкостях владеет мифологией и историей своего народа и может интересно об этом рассказать широкому кругу читателей. Я не устояла и в прошлом году подарила эту книгу одноклубнице по нашему книжному «Бамbook’у», а себе сделала заметочку «выпросить почитать». И таки выпросила!

По ходу повествования Зулейха открывает глаза три раза.

Первый – можно сказать в юности. Хоть у нее за плечами уже удачное по Казанским меркам замужество, четыре дочери на кладбище и целый хоровод приятелей, как то: дух сеней, дух печки, дух околицы… ну, вы поняли! Человек живет за высоким забором своего мужа, общается только с ним, свекровью с ласковым прозвищем «Упыриха» и своими бестелесными друзьями. Первую сцену – вылазку на чердак – я считаю кратким содержанием всего того, что будет происходить дальше.

Второй – в новой жизни. Без мужа, без высокого забора, без привычного достатка и уюта… зато в окружении людей – приветливых, уважающих ее, с настоящей работой – важной и нужной не только отдельно взятой ячейке общества, с живым сыном.

Между этими двумя моментами – целая жизнь! И раскулачивание, и тюрьма, и мучительная дорога к месту ссылки. А еще появление на свет ребенка и внезапное обретение собственного призвания. Какое из рождений, а я именно так понимаю эти открывания глаз, лучше? Это каждый решает для себя сам, но это – залог именно вашего понимания финала книги.

Третий раз – фактически приходит старость. Рождение Зулейхи в новой возрастной ипостаси – 47 лет это и по нашим меркам условная баба-ягодка, а для середины прошлого века это практически конец жизни. Жизнь прошла. Счастливо? Просто не так, как она ее себе предполагала. Дом она себе не нажила, да и имущества мало – не до того было. Сын вырос. Вдова.

Как трактовать финал? Сама Яхина говорит, что там все достаточно закончено и понятно. Вот она – любовь, живи, наслаждайся. Многие прочитавшие недоумевают: «И все? А добавки?!» Финал, как я говорила, каждый увидит для себя сам.

Я всю книгу читала вдумчиво. Главы большие и наполненные. После каждой откладывала и думала. Сеанс психотерапии сейчас устраивать не буду, но меня книга глубоко потрясла. Особенно периодом раскулачивания, а потом выживанием на берегу Ангары. Нежданная любовь Зулейхи меня мягко говоря шокировала… вначале. А потом я подумала: да кто я такая, чтоб ее осуждать или порицать? Сама такая! К тому же любовь ведь эта не потому, что страсть-тяга-безумие, а просто потому, что «человеку нужен человек». Да и по восточным традициям, кто же, как не товарищ красноармеец должен был взять над ней шефство, ведь именно из-за него вся ее жизнь пошла кувырком.

Я считаю, что книга закончилась хорошо, и дописывать продолжения – только портить! Юзуф стал художником, старость Зулейхи – не одинокая и в своем доме, и с любовью. Семрук со временем загнулся с таким-то комендантом, а наши товарищи уехали в Казань… или в Санкт-Петербург к сыну поближе.

P.S. Полбалла сняла за грудное вскармливание. Ну не подготовилась Гузель, и опыта своего явно в этом деле нет. Это видно. Не правду написала.

Остальное – прямо очень понравилось!

Достойная книга. Очень приятный язык, лаконичность, ничего по сути лишнего. Автору хорошо удаются отдельные сцены, образы, кажется книга так и просится на экран, имеются запоминающиеся характеры. Доктор Лейбе, художник Иконников, петербуженка Изабелла — им трудно не сопереживать, их характеры выписаны яркими мазками. Не знаю насколько верно автор передала какие-то исторические факты, возможно здесь есть к чему придраться, но ведь если подумать о том ли книга. Для меня весь этот ад, через который проходит главная героиня — семейная жизнь, раскулачивание, жизнь в ссылке — скорее была фоном, на котором происходило становление характера Зулейхи, изменялось ее отношение к жизни, отбрасывалась шелуха традиционного воспитания и происходил переход к более рациональному взгляду на мир. Так что наверное стоит быть несколько снисходительнее к роману и не ждать от него откровений Солженицына, воспринимая его как хорошую книгу о судьбах хороших людей, попавших под жернова системы.

Сильно. Круто. Мощно.

Книга, которая заставляет задуматься, оглянуться, замедлить жизненный бег. Я несколько раз порывалась поставить ей оценку — бесспорная десятка за первую часть. Описание жизни главной героини Зулейки в родном татарском селе показаны очень подробно. Разница менталитетов сбивает с ног. Читаешь и офигиваешь, понимая, что это не художественный вымысел, а реалии жизни. Невольно примеряешь на себя — а я смогла бы так? Вспоминаешь опыт своей супружеской жизни, вроде бы не самый малый — почти 17 лет. И понимаешь, нет, это не про меня.

И — читаешь дальше. Даже не читаешь, смотришь кино, настолько ярко все написано. Путь эшелона, новые знакомые, которые мгновенно становятся родными и близкими. Им сопереживаешь , за них беспокоишься.

Красноордынец Игнатов — один из них. Вы обратите внимание на само слово обращение — красноордынец)) — сплав Великой орды, захватившей когда то пространство и посыл на Красную армию.

Известие о беременности Зулейки. Именно теперь, когда она осталась одна одинешенька , без поддержки мужа и упреков свекрови, зародилась в ней новая жизнь. Не взирая на тяготы и лишения, Зулейка родила мальчика, выкормила его, пусть и своей кровью, вырастила. И ради него, как ей казалось, отказалась от собственного счастья.

Неблагодарное дело — пересказывать сюжет. Это надо читать самому. Жаль, что подобной литературы мало....

Добрался до обласканной рецензиями Яхиной. Продразверстка и репрессии глазами обычной татарской женщины. В общем-то, все то же, что и в центральных областях России, методички у местной голытьбы и понаехавших активистов были одинаковыми. И уничтожали крепких крестьян-собственников тоже одинаково. Уничтожили успешно, ломать не строить. Хорошо передан быт патриархальной татарской деревни, тиран-свекровь, суеверная вера во всяких духов. Стилистика хорошая, можно рекомендовать.

Эта книжка какое-то время назад была страшно популярной. И именно это меня и останавливало (и еще рекомендация Улицкой, которую я с некоторых пор недолюбливаю). Я как-то редко вписываюсь в тренд в плане модных книжек. Ну и тема мне тоже не так, чтобы особо мне близкая. Не люблю я революции и все, что вокруг. Но тут как-то вдруг все закончилось, а эта книжка попалась мне в библиотеке. Отпихнув в сторону скепсис, я решила, что пора ознакомиться. И прочла ее в итоге за пару дней, практически не отрываясь.

Написано действительно очень хорошо. Читается взахлеб, чего я совершенно не ожидала. По настроению эта книга похожа на «Обитель» Прилепина. Отчасти, наверное, потому, что значительную ее часть занимает описание жизни людей, не по своей воле оказавшихся в тесном человеческом общежитии. Отчасти — потому, что книга почти лишена оценочности, хотя и не без колких шпилек в сторону НКВД.

По сути вся книга делится на три части. Первая — жизнь скромной татарской девушки в деревенском доме мужа, невдалеке от Казани. Множество интересных деталей и ужас будней жены восточного мужчины — «пахарь приходит на пашню, когда возжелает, и пашет ее, пока есть силы».

Вторая — бесконечная дорога в Сибирь. Это аж 6 месяцев в поезде, но зато в компании ленинградской интеллигенции. О ленинградцах написано очень тепло и с огромной симпатией. Хотя определенная гротескность в их образах и присутствует. Любопытен с точки психиатрии кусочек про стареющего доктора и его яйцо. Интересно, действительно ли можно такое яйцо разбить?

Третья часть — налаживание быта в таежной глуши на берегу Ангары («Не то чтобы счастлива, нет. Но – хорошо.») Это практически робинзонада, если не считать того, что известному персонажу гораздо больше повезло с климатом. Мне, кстати, вспомнился где-то прочитанный рассказ про какого-то сибирского (современного нам) шамана, который ушел от мирской жизни. Так вот по его словам, за летние месяцы он без особого труда полностью обеспечивал себя пищей на зиму (рыба, мясо, грибы, ягоды). Но, правда, у него не было недостатка в пулях, сетях и соли, да и дом уже был. И все равно, меня тогда очень удивило, что это в принципе возможно, да еще когда человек делает все один. У переселенцев в поселке Семь рук получалось с трудом.

Несмотря на легкость чтения, тема довольно тяжелая, так что второй раз читать не станешь. Но один, думаю стоит.

Прекрасный современный роман татарской писательницы о репрессиях ее народа. Особенно первая часть хороша – о быте татарской деревни, об ужасной домашней тирании и чужом мусульманско-суеверном мире Зулейхи. Часть про доктора и его изоляцию в «яйце» от всего на свете тоже отличная.

Вот совсем не хотела я читать эту книгу — раскрученная, современная, отечественная да еще и про советскую историю. Предубеждения у меня по всем этим пунктам. Но, к счастью, читалась она с удовольствием и интересом. Очень понравился слог автора: и читать и слушать приятно (частично слушала аудиокнигу в исполнении Елены Калабиной — очень выразительно). Сюжет увлек. Бытовые подробности татарской и лагерной жизни были интересны, хотя хотелось бы еще больше подробностей. Понравилось, что книга не является агрессивно антисоветской, во всяком случае я явной агрессии не увидела, всё антисоветское изложено сухо, и это привлекает. Понравилось, что главный герой Игнатов — неоднозначный, развивающийся персонаж, понравилось, что он не зверь какой, а искренне идейный, и что постепенно доходит до него, во что в реальности превратилась столь ценная для него идея. Но на этом, пожалуй, всё.

Мне не понравилось, что я вообще не поняла посыл автора, а ведь это самое важное. Что она хотела донести до меня, читателя? Неужели свое умение красиво писать и увлекательно сочинять сюжеты? Просто перипетии судеб на фоне этнических традиций и советской истории? Или как ужасно было то время? Или как ужасна была доля татарской женщины? Или еще что? Вот была у Зулейхи жизнь тяжелая, но она-то о своей жизни так не думала, жила как все женщины, ничуть не хуже других. А тут мужа убили, ее раскулачили, тюрьма, этапы, необитаемый берег, а, елки-палки, всё это к лучшему, оказывается.

Я бы не стала заявлять: «Всем раскулаченным и переселенным посвящается». Книга посвящается всем матерям — во все времена.

Это действительно «история жизни и любви раскулаченных переселенцев», но сталинские лагеря здесь, скорее, фон для истории материнской любви и жертвенности. Полуграмотная набожная робкая Зулейха, в голове которой что только ни намешано, образец истинной Матери, с первой до последней страницы. Прочитайте обязательно.

Не знаю, насколько происходящее в романе можно назвать «становлением и взрослением героя», но вот прозрением — можно вполне. Некая внутренняя сила до поры дремала в каждом из персонажей, а затем открыла глаза. Нить описываемых событий стала своего рода бикфордовым шнуром, катализатором для обретения себя-настоящего... На мой взгляд, автор не показывает нам однозначно плохих и хороших людей, но дает возможность посмотреть на них со всех сторон, чтобы каждый читатель составил собственное мнение.

Эмоциональная неровность романа несколько смазала общее впечатление от чтения, но для дебюта — весьма неплохо.

Крутейший роман. Я очень прохладно отношусь к современной русской литературе. но этот роман — нечто! Читается на одном дыхании, не отрываясь. В нем сосредоточена вся забытая боль огромного поколения, огромной страны и разных народов. Наша страна так и не пережила необходимую рефлексию, чтобы смириться и вынести урок из того нелегкого времени. Надеюсь, что великолепная «Зулейха...» когда-нибудь будет включена в школьные программы.

Обстановка какого-то безвременья, одинаково подходящая как пол конец 18го века, так и под начало 20го. Поход за дровами это прекрасно демонстрирует. 30летняя женщина, живущая в бесправном положении с мужем абьюзером Муртазой, взявшем её в жёны 15летней, при том что ему было 45 — чистой воды педофилия по нашим меркам. И по моему мнению никаких других мерок не существует, если это будут читать в некой ужасной России будущего, вошедшей частично или полностью в какой-нибудь фундаменталистский Халифат, то это вновь может стать в порядке вещей. В условной прекрасной России будущего лево-леберальная цензура пометит этот абъюз сносками, объясняющими ситуацию и извиняющими перед женским полом (или перед теми, кто считает свой гендер женским).

Но, впрочем, я отвлекаюсь, давайте к книге. Бедная женщина ворует пастилу из домашних запасов, чтоб задобрить духов, которые в свою очередь передадут духам кладбища сберечь могилы дочерей.

И тут керосиновая лампа в руках мужа-тирана выдаёт время конец 19го — начало 20го века. Рассказ о печи, построенной по чертежу из журнала — тоже.

Свекровь Зулейхи, которую она прозвала Упырихой — под стать своему сыну — весьма неприятная женщина, возрасте около 100 лет — лишённая слуха и почти не видящая, однако, успевает бодро говорить. Да такие гадкие слова, что хочется, чтоб она лучше была бы немой. Впрочем, в то время такие разговоры могли присутствовать наверное и в христианских семьях, тут мой укор скорее не конкретной религии, а консерватизму и традиционализму в целом.

Зулейха страдает виктимблеймингом, считает себя виноватой, не пытается защищаться. Сцена попытки изнасилования, ибо по-другому эту сцену назвать трудно — как будто ирония над образом мужчины доминатора, вроде героя 50 оттенков серого. А Зулейха в этой части книги выглядит такой деревенской версией героиней этого же романа. Хотя, в отличие от Анастейши, персонажа Эрики Леонард — Зулейха давно уже не юная девчонка и уже должна была давно осознать себя, понять своё тело и сексуальность... но о чём это я опять — мы же в деревне раннесоветского периода...

Любопытный взгляд на советскую власть со стороны деревенских. Именовать красноордынцами — это очень странно, ведь татары сами являются потомками настоящих золотоордынцев, бравших дань с русских. А теперь, по иронии судьбы — русские берут дань с бывших «хозяев».

Странное и страшное прошлое объединяет мать и сына — как будто бы они съели умерших в голодный год братьев, хотя мать это отрицает. Это добавляет в историю какой-то элемент хоррора. Как и Муртаза с топором, разрубающий корову, чтоб не досталась комиссарам. Если честно, начинает хотеться, чтобы красные, к которым я никогда не страдал большой симпатией — выжгли эту мразь поскорее, настолько эта семейка неприятна, лишь бедная Зулейха здесь осталась человеком... хотя осталась ли?

Она застряла в непрерывном круге злодей-жертва-спаситель, где муж абъюзер выступает одновременно в двух ипостасях, а она то убегает, то тянется к нему. Но всему в этом мире когда-то приходит конец...

Игнатов — командир отряда ГПУ, гроза кулаков и безжалостный боец революции! Так вышло, что после 3‑го сезона Психопаспорта — эта фамилия чётко связана с определённым образом персонажа и приходится заставлять мозг нарисовать новый с такой же фамилией. А ленивый мозг так и хочет объединить дубликаты.

Новый век выковал новых людей и Игнатов как раз кажется таким — антирелигиозным борцом с мракобесием, разрушителем старого порядка, свободным от предрассудков прошлого, готовый умирать и убивать ради новой страны.

Но, красная идея не вытравила из него всё человеческое и он рефлексирует по поводу Зулейхи, жалеет её. Впрочем, мыслям этим развиться он не даёт — ведь жалеть кулацкую сволочь — против дела революции! Да не люди это — так — кулацкие элементы. Потому мысли эти он отбрасывает. Ночёвка отряда и перевозимых кулаков в реквизированной мечети — апогей слома старых порядков — ведь женщинам-кулачкам удаётся побывать на мужской части храма, что кажется немыслимым!

Председатель татарской деревни — русский моряк-балтиец — в этом есть некий колониализм.

И будто бы есть какая-то справедливость в исторической справке о его дальнейшей судьбе, в которой инициатива, что называется — больно ударила по инициатору. Но есть она лишь в головах тех, кто верит в эту самую вселенскую справедливость, а на деле — судьба бывшего председателя очень банальна и обеденна. А в 37м году может быть даже и неплоха — не расстреляли же...

Хотя, никакие эти справки не исторические, но это не лишает их правдоподобности. Правда, упор на справедливость и карму уж слишком сильный порой, хотя и так тоже случалось...

Кусочек зимней Казани 30го — очень красочный. Тут все признаки эпохи — трамваи, транспаранты, колокола, которые везут на переплавку и ещё не безумный, но уже кровавый вождь пролетариата — Иосиф Виссарионович улыбается с плаката.

Талантливый акушер-генеколог и хирург Вольф Лейбе в своём прекрасном забытье, вызванном, по-видимому, каким-то психическим расстройством — способен быть галантным. Он мило общается с только пытающейся наконец-то осознать себя Зулейхой. Зулейхе, которая открывает глаза на мир, мир в котором нужно думать своей головой и принимать решения, а ещё нести за них ответственность.

Игнатов же не исчезает из повествования — его переводят в коменданты эшелона. Прощальный подарок от начальника и товарища, который тем самым отделяет его от себя, так как находиться под подозрением и потенциально может кинуть тень на подчинённого. А подчинённый и рад такому повороту, хотя благородный порыв тянет его заявить, что начальника оклеветали, но негоже новому человеку тратить время на чувство вины, кто иначе новый мир-то построит?

И он построит. И эта человечность поможет ему в нелёгком деле. Она же поможет и многим другим выжить и достойно прожить свои жизни.

И Зулейха откроет глаза. И каждый раз открывая их — будет видеть всё яснее. И постепенно станет новой версией себя. Сделает ли это её счастливее? Кажется, она всё поймёт в конце, пусть не всё примет, но поймёт.

А мы в очередной раз поймём какая тяжёлая эпоха выдалась для нашей страны во времена коллективизации и индустриализации. И признавая все эти страшные жертвы, всю ту жестокость и кровь — хочется надеяться, что это всё было не напрасно...

Эта была, пусть и раскрашенная драматизмом, настоящая жизнь. И в конце автор отказалась от справедливости и кармы — а показала, как действительно может быть. Что зло не всегда может быть наказано, а доброе вознаграждено. Да и что есть зло и добро? В постмодернистском романе есть лишь множество оттенков и твой цвет не всегда определяет твою судьбу. Эта была невероятная дорога, длинною в жизнь и мы прожили эту жизнь Зулейхи...

язык автора шикарен, хотя читать в настоящем времени не люблю. Каких либо косяков -- помимо правдоподобия --не заметил. Но сам роман мне незашел, скорее всего купился на аннотацию, рассчитывая на другое чтиво... Както нетак представлял себе раскулачивание. Может это женский вариант виденья? Но как по мне -- мимо