Туи Т. Сазерленд «Когти власти»

Очень, очень, очень странно.

Эта часть Драконьей саги повествует фактически о противостоянии двух магов драконьего мира — дракомантов: главного героя этой части юного дракончика Карапакса и главного злодея всего второго цикла, древнего как мир дракона Мракокрада. Также в центре повествования фактически с самого начала находится третий дракомант — малышка Анемона. В этой части мы воочию наблюдаем за столкновением магических умений всех трех ее основных участников, видим, как магия влияет на материю, умы и души как самих дракомантов, так и простых драконов. Видим, как начинает исполняться пророчество Луновзоры.

Увы, вероятно, у подрастающего поколения (для которого в первую очередь и предназначены эти произведения) есть теперь такая опция: «только наблюдать», но у меня так не получается. Поневоле начинаешь анализировать, пытаясь на основании наблюдений понять механизм магии, то есть логику, принципы, зависимости и ограничения ее применения в этом придуманном мире. Ну, и, по итогу прочтения, сам собой напрашивается неутешительный вывод: подобно многим другим произведениям фэнтезийного жанра, логика использования магии здесь отсутствует напрочь.

Например, первое что бросается в глаза: из текста становится очевидно, что для применения магии необходим некий опосредующий предмет. Каждый дракомант заколдовывает что-то, что является носителем его воли — причем, эта вещь либо может сама выполнять действие (например, водоросли, которые не просто скрутили Анемону, но и заблокировали ее магию, или миска, которая удваивает еду), либо она может придавать ее носителю какие-нибудь сверхспособности (невидимость, излечение болезней, невосприимчивость к магии). Причем, это может быть как неживой предмет (камень), бывший живой предмет (ветка), так и живой в настоящий момент организм (водоросли). Почему же при этом нельзя зачаровать непосредственно самого дракона? Его часть тела? Чешуйку? Рог?

Или еще: большая часть заклинаний производится при непосредственном контакте дракоманта с зачаровываемым предметом. Но, опять же, иногда это правило нарушается, и дракомант колдует на расстоянии. В пылу схватки Карапакса с Анемоной, в самом конце во время встречи Карапакса с Мракокрадом, во время излечения Кинкажу — предметы зачаровываются без прикосновений.

Но самая большая проблема, которая прямо вызывающе нелогична — откуда берется магическая энергия. Из прошлых частей Саги известно, что дракомант тратит на магию собственную душу. И это — логично. В истории Пиррии было известно очень много дракомантов, и одни из них придерживались определенных правил, чтобы сохранить свою душу, а другие — тратили на заклинания всю ее без остатка, после чего впадали в бешенство и начинали убивать сородичей. Но чем дальше мы углубляемся в особенности механизма применения магической энергии, тем больше несостыковок появляется.

Главный злодей пролежал 2000 лет в заточении и за это время смог додуматься зачаровать амулет так, чтобы он препятствовал расходованию души — чтобы можно было творить заклинания бесконечно. Но ни один другой дракомант за всю историю Пиррии до этого не додумался... А, например, Карапакс, уже в четыре года создает миску, которая удваивает все, что в него положат — даже если это драгоценность или магический предмет. И до этого тоже никто из взрослых, старых, мудрых дракомантов — тоже не додумался...

При этом зачарованная вещь продолжает творить чудеса без какого-либо вмешательства дракоманта, то есть любой зачарованный предмет — многоразовый и, судя по всему, — вечный! И его использование уже не «тратит душу» дракоманта! Это уж очень серьезное допущение, фактически уже превращенное в «упущение», противоречащее логике и законам сохранения энергии (в данном случае — магической энергии).

Также бросается в глаза отсутствие какой-либо зависимости и соразмерности масштаба применяемых заклинаний с потерей души. Карапакс, юный дракомант, несмотря на декларируемую незаметность, скрытность и бережливое отношение к магии, фактически, является автором наиболее мощных заклинаний, встречающихся во всем цикле: сделал простого дракона дракомантом (что просто беспрецедентно), сделал удваивающую миску, создал поисковый амулет, который может найти что угодно и кого угодно, полностью заблокировал магию другого дракоманта. Участвовал в магической дуэли, и — ничего! Ни частички своей души он не потерял!

Непонятно соотношение заклинаний и контр-заклинаний. Огромный 2000-летний Мракокрад произносит заклинание — и для того, чтобы противостоять ему, достаточно контр-заклинания мелкого 6-летнего Карапакса? Тогда он бы мог создать такое же контр-заклинание, нейтрализующее еще и Мракокрадову неуязвимость?

В общем, написать можно много. Магическая составляющая мира — а именно на нее делается упор в этой части Саги — полностью провалена и оставляет после себя все нарастающее недоумение, типа: а почему нельзя было сделать вот так, или вот эдак... Мозги при чтении лучше отключать, благо, и помимо магии, у главных и второстепенных героев — хватает приключений