Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей»

Произведение не оставило почти никаких впечатлений. Его, конечно, стоит уважать хотя бы за то, что он создал целый пласт искусства, но вот его наивность сейчас просто смешит. Книга не является ужастиком в сильной форме и могла бы стать хорошей драмой, если бы не одно «но». У Шелли действуют законы биполярного мира, в котором у «добрых» есть всего один порок: страх уродства. Отсюда вся состоятельность истории улетучивается. Примитивные отношения персонажей больше напоминают девчачий роман, чем что-либо, заслуживающее доверия. Интересно, как бы выглядело произведение, если бы она на написала его не в яркую молодость, а после трагической гибели мужа и всех невзгод? Думаю, куда значительнее.

Создание Франкенштейна стоит в паноптикуме монстров для меня на одной ступени с Дракулой – оба они чудовища эпохальные, культовые. Однако «Франкенштейн» написан гораздо раньше – в самом начале девятнадцатого века. И в чём-то время написание чувствуется – по крайней мере, именно на это я перекладываю его огрехи. А их, увы, не мало.

Они тут и в манере повествования – слишком часто оно отходит от сути, подолгу упиваясь красотами природы и описаниями путешествий (хотя бы того путешествия по Англии – его уже много). Сами они может быть и красивы, но стоит только вспомнить, что это всё рассказывает сам Франкенштейн, а в конце ему ещё и сил не хватает продолжить – так сразу неуместность этих красот бьет в глаза. С логикой тоже бывает бедновато.

Да и так, в общем-то, всё написано довольно монотонно, с непременным пафосом ужасных явлений, сердечных раскаяний и многословных восхищений. Отчасти именно из-за этого, я и не скажу, что роман хоть чем-то напугал или вызвал тревогу. У него, в общем-то, своя точка давления. Он не страшен (для меня лично) даже на фоне таких же слегка архаичных готических романов – в них есть хотя бы атмосфера, все эти замки, мрачные поместья, призраки, гремящие цепями… «Франкенштейн» давит муками душевных угрызений, душевных мытарств. Представить состояние героя,

С другой стороны, вот как-то не особо переживалось за Франкенштейна. То ли уличённый мной в эгоизме и отвращении к своему созданию, ведь отвращение было ещё до преступлений – вот так человек науки! – он вызывал лишь слабое сопереживание, и то, в пиковые моменты трагичных событий. То ли дело его «монстр». Уж он-то вышел фигурой трагичной. За него переживалось больше, особенно после его рассказа. Его мне было проще понять. И как бы автор не пытался вызвать симпатию к нашему учёному, даже через похвалы Уолтона, оно не очень-то возникает (ИМХО); а будто бы наоборот, подчёркивает ту муку вечного одиночества (ведь и сам Уолтон уповал на своё одиночество и понимал муку этого ощущения). Одиночество – главная, красная нить романа. И создание Франкенштейна – это концентрированное одиночество, доходящее до крайней своей стадии, до грани добра и зла.

И ещё одна мысль, которая не очень красит человечество и Франкенштейна как его представителя – это что, выходит, даже для просвещённого и тонко чувствующего человека, каким был и Франкенштейн, главное в человеке внешность? А ведь уродство не перечёркивает человеческого в том, кто им обладает – но перечёркивает оное в тех, кто по нему о человеку судит. И выходит никто в этом романе такого испытания не выдержал. Даже лучшие умы и сердца. Если, всё-таки Франкенштейна можно к ним отнести – некоторые сомнения-то есть.

А «монстра» его жалко. Очень жалко. А иногда – нет. И в этом тоже было что-то – как жалость остужалась преступлениями, а потом возникала вновь. Это сложное чувство – а я люблю сложные чувства в литературе, они делают всё гораздо реалистичней. И последние слова его горько трогают, так как даже это чувство к своему создателю, жалость и ненависть, эти душевные терзания и осознание своих преступлений – они мне более понятны, чем эгоизм и отвращение «учёного» Франкенштейна.

А впрочем, и что он за учёный? В этом тоже есть примета времени – ведь по роману, в те времена наука не сильно-то и отошла от алхимических учений, над которыми потешался один из профессоров немецкого университета. И Франкенштейн, даже оттолкнув все магические учения, ударившись в науку, не слишком отходит в представлении автора от адепта тайных наук. Как вам его изучение мёртвых тел? И существо своё он создаёт не магией и некромантией, а наукой, вон даже находится в Англии учёный, который продвинулся в чём-то похожем на его дело. Впрочем, это так к слову – любопытный момент; некоторый взгляд на учёного начала девятнадцатого века, ведь художественное произведение вполне может быть таким взглядом, и какие-то общие вещи может отражать.

Мери Шелли поставила в своем произведении очень серьезную проблему научной этики, ответственности ученого за свои изыскания, а также проблему любви к своему творению. Ставил ли кто-либо такую проблему до нее? Я не слышала. И это было здорово.

Но вот романа-ужаса для меня не получилось. Как-то не ужасало меня описание чудовища, не нашла я в нем ничего демонического. Только сострадание к несчастному отвергнутому всеми существу я чувствовала. Меня даже его преступления не ужасали: трудно не совершить чего-то ужасного, когда от тебя только этого и ждут, когда тебя самого готовы бить только за твой страшный вид. И логики автора мне не хватило. Например, почему Франкенштейн не был обвинен в убийстве своей жены? Там ведь других подозреваемых просто и быть не могло. Чудовища ведь никто не видел, а Франкенштейна нашли у тела убитой жены.

Мне очень жаль чудовище и я возмущена его создателем Франкенштейном. Странный ученый — создает то, от чего самому тошно, чего сам ужасается еще в процессе создания. Отчего бы ему было не создать существо менее ужасное: ростом с обычного человека, обычных пропорций — тогда его могли бы воспринимать просто как больного. Или отчего было бы не сделать его совсем маленьким и нестрашным, а просто противным, раз уж красота не выходила? Но нет, мы полны гордыней: создавать, так что-то грандиозное, и втайне ото всех, чтобы все лавры только нам. Вот и доигрался. Сам испугался до смерти того, кто получился, сам от него сбежал. А потом вел себя как очень малодушный человек даже с теми, кто был ему дорог, кого он будто бы хотел защитить, а на деле просто подставил. Когда судили невиновную Жюстину, Франкенштейн слова не сказал о своем творении (хотя бы как о подозрительном демоне, которого видел в горах), чтобы хоть как-то попытаться спасти невинного человека. Ну, как же, ему ведь не поверили бы, за сумасшедшего приняли бы. Подумать только, своей невесте он объявил, что у него есть страшная тайна, которую он ей обязательно раскроет сразу после свадьбы. А почему не до? Может, она бы после такой тайны не захотела бы за него выходить? А если бы захотела, так может быть могла бы помочь советом и делом? Что же сразу после венчания хотя бы не рассказал всё? И как можно после свадьбы было оставлять свою жену одну беззащитной, а самому гулять по закоулкам гостиницы: где же это спряталось чудовище?

И почему сам создатель был уверен, что его творение обязательно злобное? Почему он не попытался после рассказа так называемого демона, например, отыскать Феликса и его семью, чтобы убедиться в доброте своего создания или его лживости? Почему в голове создателя было только зло и нежелание помогать? И почему твердое намерение уничтожить чудовище возникло только после того, как были потеряны все близкие?

Live, and be happy, and make others so.

Justine Moritz in chapter 8.

«Frankenstein or The Modern Prometheus» by Mary Shelley.

Элементы готичного романа и эпистолярного жанра поначалу вызывали у меня вопрос: а не Брэм Стокер ли это? Возможно, я давно не читала подобную литературу или пришла пора наконец-то перечитать великого ирландского романиста. Но почти вплоть до начала повествования от лица самого Франкенштейна меня не покидало едва уловимое ощущение присутствия моего любимого Стокера. Видимо, благодаря именно этому роман с самого начала вызвал у меня положительные эмоции, чувство лёгкости с налётом ужасной тайны.

Уже чуть позже стала ловить себя на мысли, что в произведении не всё гладко с логикой. Например, с чего это вдруг талантливый учёный и умный человек (главный герой) решил, что его творение в брачную ночь сведёт счёты именно с ним, Франкенштейном? И это после трёх убийств близких Франкенштейну людей. Неужели, при наличии живой любимой жены существо вдруг решит разобраться со своим творцом тет-а-тет?

Другой момент: дабы отразить глубину страданий по погибшему другу автор помещает главного героя в тюрьму за убийство этого же друга. Только, стечение обстоятельств, при коих всё произошло тоже вызывает ряд вопросов и сомнений. Но, поскольку ход действий моей логики тоже оставляет желать лучшего, в дальнейшем я не обращала на это внимания. Зря или нет, — каждый решает сам для себя. Лично меня больше всего впечатлило совсем другое.

Сложные вопросы без однозначных ответов, заставляющие задуматься об ответственности. А у Франкенштейна её было не мало. Ответственность перед наукой, которую он почти оправдал, пока не уничтожил работу над подругой для своего первого творения; ответственность перед человечеством — весьма сложно оценить, ибо хоть и небольшое количество людей, но оно погибло, и не совершат великих дел потомки Клерваля, Уильяма и прочих несчастных. Но самая главная, первостепенная ответственность Франкенштейна была перед его созданием, «монстром», как главный герой постоянно его называет. И Франкенштейн не справился с этим...

«Монстра» не спросили, хочет ли он быть, существовать, жить... Его просто заставили видеть, дышать, чувствовать. И он был рад, он был готов пойти на это, даже не смотря на собственное уродство (как учёный ни старался подобрать белоснежные зубы, длинные чёрные волосы и т. д., на пользу это не пошло). А главное, существо было готово любить, помогать другим. Ведь самое первое его действие при встрече с Франкенштейном была улыбка. Кривая, уродливая, но искренняя. Страшное уродство не вина несчастного творения. Людям, далёким от науки (горожане, семейство де Леси, Уильям) этого не понять. Но сам Франкенштейн должен был это осознать, помочь и не оставить своё творение.

А ведь как мало было нужно сотворённому существу, как мало нужно нам самим, чтобы быть и оставаться людьми...

С книгой английской писательницы Мэри Шелли вышла интереснейшая ситуация. Во-первых, произведение было написано женщиной, да еще в Англии 19 века. Такое казалось просто фантастикой, чем-то из ряда вон выходящим. И все бы ничего, окажись книжка посредственным салонным чтивом о любви, мелодрамой на один раз для целевой аудитории – представительниц прекрасного пола. Ан нет, «Франкенштейн» по современным меркам можно идентифицировать как самый настоящий роман ужасов в научно-фантастической и отчасти готической обертке. Причем выполненный на очень хорошем литературном уровне мастерства, не просто развлекающий, но несущий в себе определенное зерно для размышлений.

Что ж, давайте поскоблим этот роман, посмотрим, что нам удастся обнаружить.

Уровень первый: приключенческая, страшная история об ученом, который решил создать искусственного человека, опыт оказался удачным, но лишь частично, и вот порождение его рук вырвалось на свободу, чтобы покарать своего нерадивого создателя, а заодно и весь род людской.

Уровень второй, глубокий. Наблюдаем трагедию Творца и его Творения, карикатуру на бога в лице человека и на его детище – уродливого гомункула, страшное, кое как сшитое из частей тел, нелепое создание, всего лишь имитирующее человеческое существо, но все-таки живое, думающее, что-то чувствующее. Трагедия Творца – это проблема ответственности за свои подвиги, за дело рук своих. За каждый свой поступок необходимо держать ответ, как перед самим собой, так и перед обществом. Безрассудные поиски, величайшая сила человеческого знания и науки могут приносить не только пользу, но порой и страшный, колоссальный вред, непоправимый урон. Именно поэтому любой неудачный опыт, любой незапланированный результат исследований иногда называют собирательным словом «франкенштейн». Здесь же видим трагедию Творения, уродливого создания, отчаянно одинокого и тотально другого, отличающегося от обычных людей, а потому обреченного на гонения и изоляцию. Внешне ужасный монстр, внутри – хрупкая ищущая, где-то наивная сущность, новорожденный разум, который видит лишь людскую жестокость и отвечает жестокостью на агрессию. Все закономерно: насилие порождает насилие.

Плюс нестандартно выстроенные сюжет, история в истории, очень умело написанный от первого и третьего лица, переносящий с ледяных полей крайнего севера на улицы европейских городов и поля Европы. Плюс новаторство в написании научно-фантастического произведения: Шелли сделала первый научно-фантастический роман в том виде, в каком мы его знаем.

Собственно, вот основные достоинства романа Мэри Шелли, которая ухитрилась вложить в фантастико-приключенческую историю очень важные мысли для размышления на досуге. Особенно актуальны такие темы сейчас, когда ученые создают многочисленные искусственные вирусы, модифицируют растения и животных. Во что это выльется, чем грозит, неизвестно никому. Нет никакой гарантии, что однажды результаты научных изысканий не вырвутся на свободу и не уничтожат своих хозяев со всем человечеством заодно.

Трудно вспомнить в истории литературы другой похожий пример: очень молодой автор, совсем юная двушка, пишет единственное в жизни крупное произведение и оно становится невероятным, всемирно известным феноменом.

Конечно, после всего того что массовая культура, комиксы и киноосмысления сделали с образами Виктора Франкенштейна и его безымянного монстра, читать роман немного сложно: все время приходится отгонять от себя образ зеленого чудовища и лаборатории Виктора с подручным горбатым Игорем. В романе совсем немного «ужасного» и еще меньше фантастического. Гораздо больше там страдающих и одиноких людей. То есть наверняка в первой половине 19 века читатели и хватались за сердце, но сейчас такое не испугает даже совсем неискушенного читателя. Более того, все волнующие подробности, которые призваны ужасать, такие как сам процесс создания монстра из мертвых тел и оживление, в романе отсутствуют. Но история одинокого, брошенного собственным создателем и ожесточенного злым и несправедливым отношением людей трогает и сейчас.

Люблю книги, которые цепляют! Которые заставляют эмоционировать! Не скажу, что книга прям очень захватывает и невероятно интересная, нет. Но вот эмоций будет масса!

Виктор Франкенштейн экспериментировал экспериментировал и создал из частей разных мёртвых людей существо, которое ожило! Существо это он испугался и из-за страха пути их разошлись... Естественно не всё так просто — существо убивало членов семей Виктора потому что Виктор отказался делать ему подругу! И существо решило так — не хочешь делать — не делай. Но ты так же как и я счастлив не будешь! И пошло поехало...

Вот мне стало интересно: существо Виктор испугался... А лазить по могилам, да добывать себе разные части тела от мёртвых людей ты не испугался? А сшивать это всё ты не испугался? Нет! Резко страшно стало тогда, когда это существо вдруг (хотя именно этого Виктор и добивался) ожило! И захотело иметь друзей! Никакой агрессии не проявлял, до поры до времени... И даже тогда, когда один за другим начали гибнуть члены семьи от рук существа, даже тогда, когда оно прямо говорило — я убью её тогда то — даже тогда Виктор не принимал никаких мер! Кроме того как спрятаться и продолжать не решать проблему, а убегать от неё!

Вот кто больше всего раздражал, бесил и вызвал крайний негатив — Виктор Франкенштейн! Который крайне безответственно подошёл к своему труду.

Странно было читать столько негативных отзывов на великолепное творение Мэри Шелли.

Читается книга легко, я прочла на одном дыхании. Удивительный, завораживающий сюжет; яркие персонажи; своеобразный стиль написания (в виде дневника одного из героев). И в основе — две глубокие мысли: о том, что создатель в ответе за свое творение; и — что не надо судить о ком бы то ни было по внешности, не всегда существо, ужасное снаружи, является чудовищем.

Это шедевр мировой литературы. К прочтению обязательно.

Само произведение приятно удивило. Во-первых, это не ужастик, а вполне цельная классическая литература. А во-вторых, Франкенштейн — это не монстр, как годами вдалбливали нам современные поделки. Гомункулус (или кто он там был) не имел имени. А Виктор Франкенштейн — неуравновешенный ученый-экспериментатор.

По роману есть замечания в деталях. Например, никогда не смог бы гигант жить долгое время в пристройке абсолютно незамеченным. Особенно с учетом тог, что он слышал каждое слово жильцов, постоянно их разглядывал. А ни они, ни соседи не слышали/не видели ни следов, ни шорохов, ни скрипов в пристройке. Тем более, чудище ходило по улицам, заготавливало дрова — и никто ничего...

Начал я читать эту книгу с некоторым предубеждением против « одного из самых знаменитых основоположников жанров фантастики и ужасов». И начало произведения оказалось таким, как я и ожидал. Действительно, кого сейчас с нашими хоррор-фильмами и книгами-ужастиками может испугать пробуждение некоего человекоподобного монстра с уродливой внешностью, причём эта внешность толком и не описывается -- просто «уродливый до ужаса». А к фантастике «Франкенштейн...» относится также, как «Цветы для Элджернона» и «Собачье сердце» -- автор придумывает что-то фантастическое ( при этом лишённое даже призрака правдоподобия) для создания условий, в которых герои смогут полностью развиться. Но следить за поведением и чувствами Виктора Франкенштейна -- така-а-а-ая скукотища, перемежающаяся с приступами ярости в попытке достучаться до сознания «учёного» : герой ведет себя очень глупо ( если открыл секреты мирозданья, то сначала оживи какую-нибудь крысу, а не трать два года на создание человекоподобного существа, ведь в случае ошибки всё придётся делать сначала; если ты проводил ночи в склепах с разлагающимися трупами, то какого чёрта чуть не сходишь с ума от вида оживлённого тобой же существа, да и почему ты это самое существо не привязал к столу -- оно же может быть агрессивным; а так же меня поражали и другие глупые выходки Виктора на протяжении всей книги).

Всё спасает линия повествования о самом чудовище, которая описана правдоподобно и интересно. Каким бы добрым не был уродливый монстр, страдающий от одиночества, его всё равно не примет человеческое общество из-за этой самой уродливости и непохожести. Ну а непринятый и совершено одинокий монстр будет всем мстить -- и отвернувшемуся от своего создания творцу в первую очередь. И поэтому Мэри Шелли может претендовать на первенство в жанре ксенофантастики, причём её творение занимает далеко не последнее место в рейтинге книг этого жанра.

Именно благодаря чудовищу и описанию его становления в мире чужаков и без друзей эта книга мне так понравилась. И сочувствую я бедному творению намного больше, чем творцу, который вызывает у меня только жалость и недоумение от того, как он вообще учёным то стал.

А ещё во время прочтения меня посетила одна мысль, о которой, я так думаю, Шелли и не подозревала при написании романа. Только в связи с недавними научными открытиями можно провести аналогию между чудищем Франкенштейна и ядерной бомбой или искусственным интеллектом, которые, подобно аналогу из романа, могут выйти из под контроля и уничтожить жизнь уже не только одной личности, но и всего человечества. Вот такая притча-предупреждение из девятнадцатого века.

Классика англиской готической прозы. Герой которого уже много лет несчадно заимствуют и эксплуатируют. Он, оставшийся без имени, стоит в одном ряду злодеев всех времен вслед за Дракулой под фамилией своего создателя — Франкенштейн.

По мне, невзирая на всю легендарность данного произведения , очень скучно. Виктор Франкенштейн очень вялый и меланхоличный. Экшен отсутствует, а вот «душевных мук» даже чрезчур. Главный злодей яркий, но на роль злодея не тянет, не те чуства вызывает.

Итог: к прочтению обязательно, но наслаждатся врятли получится

Оценка: твердая 7

Главной идеей книги, на мой взгляд, всё-таки является ответственность. Ответственность за свои поступки и творения. Нам показали как же это тяжело — быть Богом, особенно когда ты стремишься только к лаврам Творца, а про колоссальную ответственность забываешь.

В процессе прочтения книги вопрос о том, кто же больший злодей, творец или его творение, возникает не раз и не два. Именно за эту неоднозначность и глубину мне понравилась эта книга.

Кроме всего прочего, ещё эта книга учит какой-то доле терпимости по отношению к уродству и физической неполноценности. Ведь когда видишь, как общество отвергает чудовище только за его внешнее уродство, становится стыдно.

Думаю, что про чудовище Франкенштейна слышали все, поэтому примерно представляла, о чем пойдет речь. Ученый создал живое существо из неживой плоти. Полученный результат настолько его испугал, что он просто бросил собственное творение и сбежал. Оживший монстр оказался очень добрым существом с большим сердцем. Но из-за его уродливой внешности люди просто бежали в страхе. Все попытки сблизиться хоть с кем-то с треском провалились. И несчастное чудовище решает, что во всех бедах виноват никто иной как его создатель и начинает жестоко мстить ему.

Все же для своего времени книга очень хороша. Темы, поднимаемые в ней, актуальны и в наше время — встречают по одежке, зло порождает еще большее зло. К тому же написано хорошим литературным языком. В целом мне понравилось!

«Ворон ударил крылом высоко в горах. Сошла снеговая лавина. Завалило долину с жителями...»

Кажется, эхо от этого удара крылом слышится до сих пор — особенно теперь, когда после чуть ли не двух десятков неудачных попыток, появилась блистательная экранизация «Франкештейн Мэри Шелли» Кеннета Брамы (1994) с Робертом де Ниро в роли Чудовища. А для России важно и то, что «Франкенштейн» вышел в «Литературных памятниках» под одной обложкой с романом «Последний человек». Помнится, у Мэри Шелли еще пять романов есть, но их прочесть надо (а поди найди время....

Виктор Франкенштейн — не зря немец. Почему? пусть желающие прочтут книгу и найдут ответ (а то мне его под спойлер загонять придется, что, на мой взгляд, дело недостойное). Напомню лишь вопрос. заданный на Патриарших Воланду: «Вы немец?» — Воланд отвечает: «Да, пожалуй, немец...» Ну, и дальше, читатель, читай роман Мэри Шелли и сам поймешь — что сколько стоит.

Фобос и Деймос в действии

Книга несёт на себе яркий отпечаток как времени своего создания, так и личности автора. Литературный стиль отличается крайней степенью эмотивности и экзальтированности, во множестве используются превосходные степени прилагательных форм и выражений — стенания, заламывания рук, жалобные стоны, нестерпимые страдания и всякие прочие подобного рода слова и выражения создают соответствующий фон и настроение.

Конечно, до создания атмосферы ужаса книге далеко — тут современные авторы дадут сто очков форы, однако всё-таки при известной доле воображения можно представить себе страхи главного героя и его метания. А главное — что книга стала предтечей целого жанра.

Однако мне книга была интересна тем, что в ней затронуты довольно важные темы, актуальные и сейчас, по прошествии двух столетий с дня её написания.

Ответственность учёного за судьбу своего открытия или изобретения. Понятно, что многие учёные в известном смысле люди азартные и увлекающиеся, и потому не всегда могут предвидеть всё то зло, которое может произойти от некоторых вариантов использования их открытий. Понятно, что атомный проект тут же встаёт в первые ряды как пример того, что получилось с учёными-физиками (хотя многие из них вполне осознанно подходили к созданию атомного и ядерного оружия). Однако вот такие вполне прогрессивные и казалось бы безобидные изобретения, как создание различный искусственных материалов типа пластмасс, полиэтилена и прочих практически неразлагаемых в природных условиях веществ уже сейчас обернулось глобальным загрязнением Мирового океана, да и суши тоже…

Ответственность человека перед теми, кого приручили. Виктор Франкенштейн создал гомункулуса из мёртвой человеческой плоти и наделил его жизнью и в конечном счёте разумом. Вовсе однако не озаботившись ни последующим воспитанием получившегося субъекта, ни его образованием, ни прочими морально-этическими проблемами. Обрекая тем самым своё детище на самостоятельное взросление в совершенно случайных условиях, в результате вполне миролюбивое существо в конечном итоге встало на путь зла и мести.

И тут вырисовывается третья сторона проблемы. Ибо в рассказе чудовища и периоде его взросления мы явно видим, что изначально он, несмотря на свою некротическую природу, всё-таки настроен вполне миролюбиво и хочет того же, чего обычно хотят все социальные (стайные) живые существа — быть своим в своей стае (обществе), получать свою долю приятия и ласки, общения и заботы, иметь возможность самому делиться всеми этими качествами. И будучи отвергнут неким семейством, этот монстр получает такую мощную психотравму, от которой он не может оправиться. Т.е. и само общество ответственно за всех своих членов вместе взятых и за каждого в отдельности. Конечно, тут можно поспорить относительно того, является ли чудище Франкенштейна членом человеческого общества (а заодно порассуждать на тему правосубъектности монстра и о его подсудности), но всё-таки коль существо разумно, так и подходить к нему нужно с человеческими мерками.

И здесь возникает проблема ксенофобии. Т.е. приятия чужого. Приятия существ другого вида. И эта проблема весьма актуальна во все времена. Расизм — разве это не проявление ксенофобии! А когда мы сталкиваемся с живыми существами весьма странного и порой устрашающего (для нас) внешнего вида, то мы прежде всего хватаемся за оружие — страх, первое, что возникает при столкновении с чужим и чуждым. Страх и враждебность и готовность стрелять первыми.

Кажется, что с этим можно будет побороться, но вот тут мы должны быть готовы к тому, что ксенофобия встанет во весь рост с выходом человечества в Большой Космос — ведь явно всё, что будет обнаружено вне Земли, будет представляться нам и чужим, и страшным… Скажете, что до этого ещё дожить надо? Ну да, это верно. Только решать проблему надо уже сейчас, а не тогда, когда упрёмся в неё носом.