Яцек Дукай «Иные песни»

Исторически так сложилось, что Польша импортирует в Россию замечательные литературные произведения. На политическом фронте страна с белом орлом на гербе уже давно огрызается на своего грозного соседа, но поток хорошей польской литературы в нашу страну не иссякает, а в последнее время даже увеличился.

Польша страна небольшая и, казалось бы, в ней просто не может быть столько хороших авторов, особенно фантастов. Но традиции, штука мощная. Дело в том, что фантастическая польская литература двигалась эволюционным путем, новые авторы впитывали в себя идеи классиков и добавляли к ним свои. А в России прошлый опыт не чему не учит. Времена СССР до сих пор многие стараются забыть, от того и теряется связь между поколениями, чего уж говорить о литературе.

Так что наша литература опять в начале пути и до польской нам еще расти и расти, что прекрасно доказывает Яцек Дукай и его роман «Иные песни».

Каждый роман Дукая отличается повышенной сложностью восприятия для читателя. Поляк пишет так называемую интеллектуальную фантастику. Хотя жанр романа «Иные песни» можно определить, как развлеки себя сам. Мягко говоря, это произведение не для всех, а точней для очень малого количества читателей.

Если для вас в фантастике важней всего сюжет, то смело проходите мимо. В «Иных песнях» сюжет служит лишь скелетом мира, выстроенного Дукаем. Ну а если вы не любите читать стены текста, то вам к произведению Дукая лучше и вовсе не подходить. Диалогов здесь очень и очень мало.

«Иные песни» теряют весь свой шарм, если относится к ним, как к стандартной фантастике. Прочитав их и пересказав сюжет своему другу, вы обнаружите, что он не будет особо вдохновлен вашим рассказом. Судите сами. Главный герой Иероним Бербелек, бывший полководец, проживающий в Вотенбурге, а ныне успешный торговец, совладелец крупной торговой компании, оказывается неприятно удивлен приездом детей, которых он не видел без малого десять лет. Благодаря знакомству с некой Шулимой Амитаче, Иероним едет в столицу Эгипта Александрию, где ему нужно заключить торговую сделку. За одно господин Бербелек решает поохотиться в джунглях Африки. Говорят, там видели каких-то странных зверей, какоморфов, которые меняются до неузнаваемости.

Раз есть охота, будет и трагический случай на ней, который станет катализатором в возращение господина Беребелека к полководческой деятельности. Виной трагедии оказались те самые какоморфы, которые меняются под влиянием неких неведомых существ, которые привносят Хаос во все, что их окружает.

Дальше Бербелека ждет встреча с Лунной Госпожой, живущей, разумеется, на луне, череда битв, которых автор даже не описывает, сражение со своей немезидой Чернокнижником (между прочим наш с вами соотечественник), который когда лишил его полководческого дара и сломил дух Иеронима. Ну а в финале Бербелек, находясь во главе лунного космического флота сразится с теми самыми сеятелями Хаоса, оставив читателя самому решать, что случилось в конце книге. Сам Дукай говорит, что и под дулом пистолета не расскажет каноничной концовки, ибо ее нет. Как ее поняли, такой она и будет.

За весь сюжет не будет ни неожиданных поворотов, ни развитии отношений между персонажами. Дукай сформировал вокруг истории оригинальный мир и упоительно о нем рассказывает на протяжении всей книги, лишь изредка отвлекаясь на путь Иеронима Бербелека. Но все легендарные фантастические произведения включали в себя и интересную историю, которой в «Иных песнях» попросту нет.

Мир «Иных песен» это что-то с чем-то. События происходят на альтернативной Земле. Считайте, что теория Аристотеля о системе мира стоит во главе этого мира. Мир состоит из пяти элементов. Земли, воздуха, огня, воды и эфира. Некоторые люди могут управлять этими элементами, наиболее сильные называются кратистосами (вроде Чернокнижника и Лунной Госпожи). Они живут веками и обладают возможностями работать с элементами.

Элементы образуют Морфу. Чем сильнее воля человека, тем сильнее его морфа и его морфе могут поддаться другие люди. Морфа является сущностью мира, у каждого объекта своя морфа, причем морфа является как визуальным образом, так и описанием чувств. Например, кто-то может втянуть господина Бербелека в морфу дружеского разговора.

Морфу можно менять путем манипуляцией элементами. Этим занимаются текнитесы (они обычно являются врачами) и демиургосы (читай, стихийные маги). Вообще, пока вы читаете «Иные песни» вы выучите много греческих слов. В мире Дукая культура Греции оказалась сильнее римской, от того и самый распространенный язык греческий. Вместо госпожи и господина говорят эстле и эстос, вместо полководца стратегос.

Те самые существа, изменяющие животных в джунглях Африки, являются прямой угрозой миру «Иных песен», ибо не имеют правильной морфы (формы), они Хаос, и распространяют вокруг себя Хаос. Люди, находящиеся рядом с этими существами и обладающие слабой морфой быстрой меняются. Их рвет ракушками, из ноги растут корни и прирастают к земле, борода начинает светиться.

Так до конца книги Дукай и кидает на читателя все новые подробности своего мира, включая его историю. Сам мир в разы интересней похождений Иеронима Бербелека и является не фоном произведения, а ключевым элементом.

Творение Дукая идеально подходит для любителей поиска глубинного смысла. Этот самый смысл здесь попросту везде. Каждая строчка текста несет в себе несколько слоев информации и каждый будет понимать их по разному, если его, конечно, не утомят бесконечные потоки описаний.

Из-за этого читается роман очень тяжело, приходится вникать в каждый абзац, а они здесь иногда занимают пару листов. А диалогов мало, правда, такое понятие как морфа добавляет в них свою изюминку. Описаний боев почти нет, хотя вторую половину книгу Иероним только и делает, что руководит армией.

Пищи для размышлений Дукай подкидывает много, тем более читатель освобожден от интриг основного сюжета (их попросту нет), и думать приходится часто. «Иные песни» отнюдь не книжка для развлечения, а самая настоящая пища для ума.

Сам автор признает, что особо не уделял внимания персонажам. Это и заметно. Героев много, все они часто встречаются на страницах книги, но их взаимоотношения почти всегда рассматриваются автором в одной плоскости, и никак не меняются на протяжении романа.

Только главный герой господин Бербелек, проходит путь от потухшего торговца, до стратегоса с огромной силой воли. Его дети Авель и Алитэ (у большинства персонажей имена говорящие, поэтому их судьбу можно предугадать, но для этого надо знать несколько языков) отыгрывают роль типичных детей, которые сначала сторонятся отца, а затем боготворят его. Нимрод (охотник) Ихмет Зайдар калька с ортодоксального мусульманина. Эстле Шулима Амитаче типичная роковая женщина.

Аурелие Оксре Дукай уделил больше внимания, чем другим второстепенным персонажам. Жительница луны и один из лучших ее воинов, она стала наперстницей Бербелека, когда тот стал стратегосом. В последней трети книги Бербелек уходит на второй план, Дукай показывает его со стороны Аурелии, которая пытается разгадать истинные мотивы стратегоса.

В общем, слабые герои, для слабой истории, но ценители наоборот, будут от них в восторге, ведь почти в каждом персонаже скрывается известная мифическая или историческая личность. Развлекайте себя сами, как было сказано выше.

***

Яцек Дукай создал отличный тренажер для застоявшихся умов. Причем шевелить извилинами вас заставляет не сюжет, а мир «Иных песен». Если вам нравится альтернативные миры, вы любите искать глубинный смысл между строк и вы не против стен текста и слабого сюжета, то «Иные песни» придутся вам по душе.

С трудом продирался через текст просто потому что не понимал значения слов и терминов все эти «древнегречизмы» я буквально читал со словарем в первый и последний раз в жизни

Прочитав я так и не понял а для чего было городить весь этот огород? Чтобы спрятать за ними несостоятельность сюжета и главного героя?

В предыдущих отзывах про роман написано очень подробно, поэтому позволю себе краткие впечатления спустя две недели после прочтения.

Однажды возник у меня спор с одним приятелем по поводу сложных книг. «Зачем читать романы, которые трудно понимать?» — недоумевал он — «Это же психологически тяжело, а от чтения нужно получать удовольствие!» Тогда я не смог ему внятно возразить, действительно нельзя читать без удовольствия. Но теперь, после прочтения «Иных песен», я вдруг осознал, что не получал особого удовольствия от процесса чтения, книга читалась тяжело, тем более, что наличие примечаний я обнаружил после того, как прочёл треть книги. Тем не менее я читал, читал до середины ночи, ложился спать с воспаленными глазами, вставал в 6 утра и снова читал перед тем как идти на работу, вечером всё повторялось. Я покорял роман как скалолаз покоряет вершину, завоёвывал страницу за страницей как полководец завоёвывает твердыни, добивал последние главы как охотник добивает раненую дичь. Я поддался морфе романа.

И вот теперь, после прочтения, я заново переворачиваю эту головоломку в уме, домысливаю, анализирую и сопоставляю факты с вымыслом — и вот это и есть УДОВОЛЬСТВИЕ.

Что особо привлекло: неординарная система мира, философия и стиль.

Что не понравилось: местами очень затянуто, много ни к чему не приводящих подробностей.

Кратко: античность и современность, метафизика Аристотеля и полеты в космос, описание неописуемого, победа человека над нечеловеческим.

P.S. Спасибо автору, спасибо переводчику, спасибо издателю.

P.P.S. Завидую тем, у кого вершина ещё впереди!

Тот случай, когда просто хорошая литература сочетается с фантастической формой. Образное повествование в совокупности с необычной концепцией притягивает с первых же страниц. Знаковое открытие для меня (вместе с «Анафемом» Стивенсона).

«Впрочем, именно так все это выглядит и у почти всех людей. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, от Формы к Форме, навязываемых по причине перемешивания Форм внешних, чужих… Пока не может наступить такой момент в старости, а то уже и на смертном ложе, когда, глянув назад, мы увидим законченную внешнюю форму нашей жизни, и эта фигура изумит нас: что за мазня, что за маска, смесь хаоса и случайности, без смысла, без цели, без какого-либо значения, без красоты.»

Мир, где дух/воля/желание/мысль влияют на реальность не просто действенно, но непосредственно и зримо.

Удивлён отзывам, где книга называется сверхсложной и заумной — если не считать концовки, обладая хотя бы минимальным культурным багажом и воображением, не составляет никакого особого труда воспринимать описываемое. Если точные значения отдельных слов и терминов (как правило, имеющих античное происхождение) и непонятны сразу, то по контексту всё равно постепенно угадываются.

Вот непонятный и оборванный финал, который автор, судя по цитатам, отказался объяснять, да, разочаровал. Это одна из двух причин, по которым оцениваю вещь на девятку (хотя поначалу на десятку была кандидатом). Другая — «серая» мораль, отсутствие однозначно положительных персонажей, которым хотелось бы симпатизировать.

Стивенсона, Желязны и Лема уже вспоминали, упоминая частично схожее творчество, а мне ещё тут же вспомнилась «Саламбо» Флобера (которую сразу и перечитал с удовольствием) — по эзкотической живописности и натуралистичности описаний, и опять же по «серому» сеттингу. Кстати, и действие в Северной Африке тоже имеет место быть.

Тем, кому у Дукая понравилась концепция «кратистосов» и идея непосредственного проявления человеческой воли, порекомендую также «Судьба боится храбрых» Имранова с параллельным миром, управляемым иными законами.

Безумие Эмпедокла

«Естественная телеология мира исключает стремление к хаосу.»

«Иные песни» первое знакомство с Дукаем и точно знаю, что буду читать его ещё. Все, до чего сумею дотянуться. Потому что это круто, ярко, оригинально и (тут просится формула «ни на что, читаное прежде, не похоже», но нет, напротив, весьма похоже на то, что давно люблю, хотя в последние годы не имела возможности читать). Я о том, что стиль, лексика эстетика и пафос романа живо напомнили о «Транквилиуме» и «Кесаревне Отраде между славой и смертью» Лазарчука. К сожалению теперь Андрей Геннадьевич такого не пишет, не нам, читателям, указывать творцам, как им работать. Но какая-то глубинная струна в душе, тронутая радостью того давнего знакомства, все не смолкнет, ждёт продолжения. Неожиданно пришедшего от поляка Дукая.

Итак, универсум романа — это реальность, в которой античный мир не пришёл к естественному упадку и не был разрушен ордами варваров, продолжая оказывать ключевое влияние на все сферы общественного, политического, финансового, культурного устройства тамошней жизни. В целом, радикальных отличий от нашего, у мира придуманного Дукаем, меньше, чем можно было бы ожидать. Ведущими языками, они же языки международного общения, остались греческий и латынь. Колониальная политика охватывает географически близкую к Средиземноморью Африку, но об Америках и Австралии в романе не упоминается, хотя воздухоплавание посредством аэростатов — распространенный способ путешествий.

Больше того, Луна в романе обитаема и служит местом паломничества, поскольку именно там находится резиденция Лунной Ведьмы, пребывающей в почётном изгнании. Не Селена. Артемида, Иштар или Кибела, но понемногу от всех богинь материнского культа со многими сверхчеловеческими возможностями, предположительно связанными с сохранением и развитием традиций тайного знания, утраченных нашим, лишенным преемственности миром. Терраформирование, к примеру, превосходит воображение, судя по тому, что адепты сумели устроить на Луне вполне достойную жизнь и даже создать атмосферу.

На земле же некий аналог генной инженерии или сильно продвинутой селекции позволил одомашнить неприспособленных в нашей реальности к приучению бегемотов, зебр, жирафов, носорогов, создав на их основе тягловый и вьючный скот: гипатиев, ховолов, зивр, единорогов. Южная столица Империи Александрия с культом Александра Македонского, величайшей в мире библиотекой, маяком и ещё парой-тройкой чудес света или равных им в нашем понимании артефактов, вроде храма Великого с его статуей, в дни равноденствия удерживающей между разведенными руками миниатюрное солнце.

Веротерпимость превосходит ожидание, известные культы мирно соседствуют, не помышляя о джихаде или крестовых походах. Роль аристократии в управлении миром невозможно переоценить, она колоссальна и основана на многовековой традиции сопротивления попыткам навязать чуждую волю. Вообще, способность противостоять психическому и ментальному принуждению чрезвычайно важна и во многом определяет иерархический уровень персонажей. Она и дополнительные уникальные таланты, которые герой может предложить миру.

Пан Иероним Бербелек, к примеру, стратегос — военачальник, мастер нетривиальных решений в науке побеждать, воевать не числом, а умением и навязывать другим свою волю, оставаясь невосприимчивым к попыткам проделать то же над собой. Кроме одного случая, когда в ходе военной кампании ему пришлось противостоять московиту чернокнижнику Максиму Рогу (о, это извечное польское желание реванша гонор и еixё польске не сгинело). Так вот, пребывание в контакте с уникумом психического подавления, сумевшим подчинить своей воле огромную державу, не сломало героя, но что то ощутимо в нем прогнуло и Пан Бербелек нынче не тот, мучительно переживающий фиаско.

С некоторых пор в мире в больших количествах появляются странные Твари, их можно было бы принять за творения свихнувшегося таксидермиста, если бы не были живыми. Спонтанные метаморфозы затрагивают привычных животных, превращая в персонажей бестиария и не имеют ничего общего с осознанной селекцией. А неизменность и подчёркнутое следование канону один из краеугольный камней этого мира. Волею обстоятельств, тем, кому придётся найти источник деструктивного воздействия и противостоять ему окажется опальный стратегос.

Это такая завязка. Добавлю ещё расшифровку некоторых значимых реалий, которые встречаются в романе и не сразу берутся восприятием (такое: в помощь путешественнику).

Форма — многозначное понятие, в зависимости от контекста может означать ментальную и психическую независимость, волевой импульс, строй мыслей, пассионарный всплеск, настроение. даже моду — некий посыл, предполагающий следование и подчинение.

Морфа — расовая. кастовая, клановая социальная принадлежность, а также определенная физическая форма — менталитет и метаболизм.

Античные и квазиантичные неологизмы романа.

Кратестос, гегемон — правитель.

Даулос — раб.

Эстлос — господин.

Эстле, деспоина — госпожа.

Хоррорные. мамелюки — стражники, воины.

Софистос- ученый.

Рытер — рыцарь.

Какоморфия — спонтанное изменение физической формы.

Никотиана — сигарета.

Нимрод — охотник.

Сколиота — искривление, источник и причина какоморфий.

Ураноза — молния.

Вот, пожалуй, и все. Осталось поблагодарить за восхитительный перевод Сергея Легезу. Потрясающе хорошо, а его безупречное чувство языка дарит русскоязычному читателю с этой непростой книгой многие лингвистические радости.

Ну вот и все.. А все ли? Финал достаточно открытый, вопросов оставляет много... Но не буду заходить вперед и обо всем с самого начала.

Итак, я перед тем как читать искал отзыв, который мог бы что-то объяснить мне и подготовить меня к этому чтению — наверняка я искал недостаточно хорошо и быть может такой отзыв есть, но думаю, что для тех кто искать долго не любит — я подобный отзыв напишу.

То что я опишу, не будет прямыми спойлерами, но поможет вам понять сюжет. Извиняюсь за сумбурность если что.

Итак мы имеем мир альтернативную Землю, примерно 17-18 век (в книге указывается летоисчисление от падения Рима и если считать 476 год н.э., то события можно датировать как раз концом 17 века). Здесь не открыт Новый свет, что странно ведь есть поселения на Луне, карты построенные по наблюдениям с орбиты и воздухоплавание. События происходят в Евразии и Африке. Начинается все в княжестве, которое является осколком Польши, называется оно Неургия. Ключевыми странами являются Римская империя, Египет, Вавилон, Месопотамия, квазиРоссия (Москва + Урал). Это технофэнтези, но совершенно уникальное. Здесь нет традиционной магии, как и нет привычного для этого жанра стимпанковского антуража — никаких паровозов, мануфактур или чего-то в этом роде.. Дукай решил воплотить в литературе лозунг Apple — Think Different — и создал совсем иной мир, собственно и название у произведения соотвествующее. Да кстати возвращаясь к миру — еще немного расскажу вам про его устройство.

Итак иерархия в этом мире строится на силе морфы, это можно сопоставить с мощностью энергии влияния на реальность, но не совсем точное определение, в общем запомните — чем морфа сильнее, тем круче — самые высшие люди — это кратистосы, сверхправители, которые распространяют свой антос, зону влияния. Есть также короли, цари, князья, но они являются просто аристократами. Стратегосы, про таких людей известно и много и мало — ведь кроме главного героя стратегосов в книге не упоминается — дюди с сильной морфой, которые могут не попадать сильно под влияние кратистосов и сохранять независимую волю и мышление. Есть текнетисы и демеурги -это нечто вроде магов, люди которые могут влиять на морфу определенных стихий или сфер, например на погоду, огонь, здоровье. Есть дуолосы — это все низшие сословия людей, все аристократы называются эстлосами — это заимствование с греческого языка, который в книге является одним из основных языков для общения.

Не знаю поможет ли вам этот миниглоссарий — но надеюсь станет чуть чуть яснее)

Теперь немного про сюжет и ГГ. Как уже писал — наш ГГ это стратегос, который попытался отойти от дел и стать купцом. Но тут ему бывшая отправляет детей подростков, скрываясь от какого-то преследования и дальше как-то все понеслось.. Странная любовница, обладающая невероятно сильной морфой, явно плетущая интриги, но пока не понятно с какой целью, поездка в Александрию, сафари на непонятных существ.. Ну и конечно главная фишка — это антогонисты данного романа — инопланетяне. Думаю, то что я это вам говорю уже в какой-то степени спойлер, потому я обойдусь без подробностей.. Но только представьте, что в этот безумно странный мир еще добавили инопланетян — вы скажите ну это уже полный трэш.. и в чём то будете правы, но некая фантасмогоричность — как раз таки является фишкой данного произведения!

Я первую треть книги читал, понимая очень мало, но то, что я вам разъяснил — надеюсь чуть поможет и добавит ясности, хотя на полную ясность даже не надейтесь — ведь это Дукай, таинственность и запутанность — его фишка! Когда на середине книге я прям втянулся, то дальше путешествовать по волнам неизведанного стало исключительно интересно!

Желаю всем отправится в это странное плавание и открыть неведомые океаносы фантазии автора, изложенные в этом романе! Вы получите невероятные впечатления пионера-исследователя, правда легким это времяпрепровождение не назвать, но оттого оно только лучше! Не поддавайтесь искривлению, да минует вас какоморфия=)

Удивился количеству какоморфных отзывов в короне кратистоса Дукая. :))

Отличная же книга, а главное прекрасно продуманный мир, непротиворечивый мир.

Еще одна книга по рекомендациям с Фантлаба, которую я не оценил. Да, желание автора поиграть в словотворчество с греческими корнями похвально, но ведь все хорошо в меру. И вот эту меру автор, на мой взгляд, не уловил. Книга сильно перегружена этой псевдогреческой терминологией в ущерб читабельности. Да и с сюжетом тоже неладно — долгая раскачка и крайне быстрый финал. Уж как пугали Чернокнижником, как пугали, а захватили дворец и расправились с ним в мгновение ока. В итоге — книга не увлекает, дочитывал только из-за нелюбви к бросанию произведения на середине.

У романа очень хорошее название. Меткое, точное, передающее весь смысл многостраничной эпопеи в двух словах. Иные Песни — это такие песни, которые мы раньше не слышали и возможно даже не догадывались об их существовании. Очень точно передала ощущение от Иных Песен в своем отзыве многоуважаемая primorec. Я с ней полностью согласен, что к этим Песням не сразу привыкаешь, так как первое, что слышишь — это чуждый нам язык, повествующий о странном мире, который первое время пытается быть похожим на альтернативную историю, а на деле оказывается альтернативным миром с элементами истории нашего мира.

Александр Македонский не умер в 32 года, а отстроил замечательный город, правил страной до седины и оставил потомкам богатое наследие. Наверное, это и путает читателя, который может подумать, что Дукай просто фантазирует на тему альтернативной истории.

Люди в книге вроде бы обычные, как и мы с вами — две руки, две ноги, голова. Они видят, дышат, думают. Пан Бербелек — самый обычный купец, который в прошлом отыграл роль успешного стратегоса...

Постойте, стратегоса? О да, это первый звоночек, возвещающий о странном языке, на котором Дукай разговаривает с нами. Книга напичкана старогреческими словами, которые еще прошли процедуру осовременивания, в результате чего светят на улицах пирокийные фонари, а люди пышут антосом. Первые 100 страниц привыкаешь к странным словам и пытаешься усвоить их целиком и полностью, чтобы потом не пришлось отчаянно шуршать страницами в конце книги, где спрятался небольшой словарик, поясняющий странные термины. Пирокийные, эстлосы, керосы, текнитесы, океаносы, макорники и крастистосы должны всосаться в мозг, и только когда, когда слова начнут восприниматься легко, только тогда Иные Песни запоются слаженным хором, а не сплошной какафонией. Или какоморфией, если пользоваться терминами Дукая...

Бербелек — главный герой книги. Он купец и в этом его проблема личности. В мире, в котором живет Бербелек, люди добиваются признания и почестей не делом, а своим влиянием (морфой). Поэтому то, что он превратился из великого полководца в какого-то мелкого купчишку, говорит о том, что его морфа ослабела. Скукожилась. Уменьшилась в размерах. Как в переносном, так и прямом смысле — Бербелек уменьшился в росте. Успешному, влиятельному человеку достаточно просто посмотреть в глаза, чтобы доказать свое положение в обществе. Каждого человека окружает аура, и чем она слабее, чем ниже его положение в обществе. Такова Аристотелевская философия, от которой отталкивался Дукай, когда писал роман.

Удивительно, но во время чтения Иных Песен я находил отголоски аристотелевской метафизики в современном обществе. Мне встречались люди, которые пытались давить какими-то вербальными методами, доказывая, что они настолько величественны, что их влияние с трудом помещаются в комнату, в которой находится весь технологический отдел.

Самые слабые и безвольные люди — это рабы, они же дулосы. В противовес им стоят кратистосы — люди-полубоги, которые пышут аурой на много сотен километров от себя.

На Бербелека неожиданно сваливаются свои дети, которых любезно передала бывшая жена, встретившаяся с какими-то большими проблемами. А тут как раз еще наклюнулся роман со знойной женщиной... И дети, и гормоны, и купеческие дела... Но в мире Иных Песен без подозрений не обходится. Уж не шпионит ли знойная Шулима Амитаче за Бербелеком? Уж не она ли была с кратистосом из Уральских земель, который сумел обуздать ауру Бербелека во время своего великого похода?

Иные Песни рассказывают о том, как снова стать известным стратегосом, вернуть свою былую славу. Для этого нужно совершить путешествие в проклятые земли Африки, окунуться с головой в любовные интриги,слетать на Луну, а дальше черт с ней этой куплей-продажей — дайте саблю в руки поострее да войско побольше.

Сложный язык? Да, сложный. И если не привыкнуть к нему, можно испортить себе впечатление от книги. Главное, нужно понять, что без этого языка книга была бы совсем другой. Иной Язык делает роман особенным, непохожим на другие романы.

Мир. Мир совсем Иной. Об этом начинаешь догадываться, когда доходишь до плавающего в воздухе города. А когда доходишь до огненной Луны, так и вовсе перестаешь видеть связь мира Иных Песен с нашим миром. Он, мир, Иной и живет по другим законам.

Люди. Не знаю почему, но они не вызывают чувств или особых симпатий. Они живут в строгом, холодном мире (не смотря на палящее солнце, в домах всегда холодно), в котором даже подростки умеют сдерживать свои эмоции. У меня Бербелек не вызвал никаких чувств, хотя он главный герой и за него, наверное, нужно было бы переживать, сочувствовать, понимать его. Но он живет не в нашем мире, а в Ином, там нет таких трепетных чувств.

Сюжет. Из-за языка сюжет сложнозатейлив, и он требует прямого вмешательства собственной фантазии. Читатель должен самостоятельно суметь построить Иной Мир в своей голове. Дукай не спешит разукрасить его красками, подать мир романа на блюдечке с голубой каемочкой. Он выстроил каркас и сложную устойчивую систему, а как оно работает — представляйте сами. Вообразите зооморфов, огненную Луну, полубогов, доспехи воинов Луны, их транспорт. Представьте себе искривление пространства в пустынной Африке и то, что оно делает с людьми, посмевшими ступить на испорченную территорию. Без вашей фантазии Иные Песни сами не споются.

В итоге, мы имеем необычную книгу польского автора, прелесть которой кроется в сложном языке и странных правилах мира, в котором развиваются события. Яцек Дукай спел фантастическую Песню, которая хорошо поется только дуэтом с хорошей фантазией читателя.

Книга не для всех и она не имеет аналогов. Дукай смог удивить и заставить меня задуматься, а это главное, из-за чего я читаю книги.

Иные песни. Песни о невероятной Земле, где легко уживаются алхимия и космические путешествия, повсеместно используются вечные двигатели и при этом все равно не брезгуют рабской силой. Странное это место – Земля по Яцеку Дукаю, странное, но притягательное. Кто бы отказался пожить под антосом кратистоса Навуходоносора, слетать на Луну во владения Иллеи Жестокой или провести время с Вечерней Госпожой. Список таких желаний после прочтения будет внушителен у каждого. Мир «Иных песен» красив, богат и изящен.

Как и изящно само художественное решение выбранное автором: балансируя на стыке научной фантастики и фэнтэзи, повествование бежит по богатой сюжетной линии с участием множества колоритных персонажей. Всё хорошо, но идеалов, конечно, не бывает: через текст часто приходиться продираться, будто через джунгли Сколиодои, да и мир во всех своих противоречиях зачастую кажется нереальным.

P.S. Отмечу также антагонистов романа – адинатосов. Злодеев круче сложно себе представить!

Эта книга читалась долго и тяжело. А когда я перевернула последнюю страницу, ощущение было будто я совершила пешее кругосветное путешествие. Вот вернулась и снова пытаюсь привыкнуть к привычному.

Читалось долго не только из-за банальной нехватки времени, но и от того, что мне никак не удавалось уцепиться за сюжет или же за героя. Не возникало у меня ни душевной, ни умственной связи, ощущения хоть какого-то родства в чем-либо с господином Бербелеком.

Да еще и текст постоянно выскальзывал из внимания, все норовил распасться в какую-то странную аморфную — бесформенную — массу слов, событий и людей.

Даже сами слова сбивали с толку — и неологизмы как раз воспринимались легче всего, с ними проще. Хуже обстоят дела с теми словами, которые основаны на вроде бы знакомых греческих корнях. Потому что смысл или же форма, а то и то и другое вместе в нашем мире и мире романа расходились, оставаясь при этом родственными. Это призрачное противоречие, будто камушек в туфле, постоянно ощущалось и мешало бежать по тексту глазами. Увязаешь в тексте будто пытаешься бежать по песку…

Автор постоянно ставит мне, читателю, подножки, сбивая, путая, искривляя привычные формы смыслов и жанров.

И еще один источник постоянной, зудящей фрустрации — ощущение, что ты ухватываешь только самый верхний, очевидный смысловой уровень текста. Что где-то там, в глубине, лежат целые пласты, тобой неухваченные и только изредка их тени проявляются и дразнят воображение. Но даже сама мысль — перечитать это — пока еще пугает.

Не выходит у меня написать просто отзыв на этот роман. Постоянно мысль уходит в сторону какого-то псевдофилософского эссе.

Я не возьмусь даже и пытаться описать мир романа. Насколько же огромная, трудоемкая, тщательная работа автора — создать эту “иную” Землю во всем ее объеме и разнообразии стран, народов и культур. Мир, в котором существует достаточно моментов-сцепок с нашим, но при этом даже невозможно сопоставить с какой-либо эпохой по уровню развития. То кажется, что это античность, то — средневековая ганзея, и вдруг — практически современность… Мир, которым управляют законы первоэлементов, в котором Земля буквально является центром вселенной. Где, обладая достаточной силой духа, человек может подчинять материю, менять ее форму. Но, в то же время, и сам всегда подчинен своей форме.

И вот весь этот огромный сложный мир в финале романа вдруг становится всего лишь декорацией для героической трагедии. И вот, актеры ушли, и декорации вновь стали всего лишь разрисованными холстом и бумагой…

Существует ли этот мир благодаря господину Бербелеку или же господин Бербелек сотворен этим миром? Он ли та сила, создающая форму вещей и искривляющая ее? Значит ли это, что он вечно сражается с самим собой вне времени и пространства, в том единственно существующем нигде-везде-никогда-всегда? Значит ли это, что другой судьбы для него не существует? Вопросы, вопросы, вопросы…

Это одна из тех книг, после которых, во время которых, приходится залазить в энциклопедии и философские сочинения. И если она вас действительно зацепит — вы будете возвращаться к ней снова, чтобы забраться глубже, попытаться понять судьбу героев. Попытаться понять, в самом деле, есть ли в тебе самой что-либо кроме заданной вам когда-то формы. Той, что дает вам социум — семья, язык, культура. Есть ли что-то большее, что-то сверх? И если содрать с себя эту форму — что останется после, есть ли оно — чистое “Я”?

Такие дела.

Да....

Такое можно было написать, явно обкурившись чем-то сверх экзотическим.

Как говорил герой одной не самой плохой книги: «Бред сивой кобылы в глухую сентябрьскую ночь»...

Логика повествования гипертрофирована, сюжет сегментирован, герои...

Таких героев поискать в самом страшном альтернативном сне; перед ними бледнеют даже всяческие гагноиды Петухова, не говоря о прочих эгрегорах и сущностях.

Фантазия заменена суррогатом горячечного бреда, бесталанного и обрывочного.

На протяжении всего действия.

Переводчик сделал всё, что смог, но даже его героические усилия и хорошее знание языка оригинала не смогли опустить уровень абсурда до человеческого восприятия текста...

Польская фантастика. Вот читал я и думал, то ли это автор такой своеобразный, то ли это польскость его выпирает из страниц. Заинтересовала же меня коротенькая фраза из аннотации: «... во вселенной, в которой мысль первична и в буквальном смысле слова организует материю...» То бишь про людей, которые могут мыслями и волей строить пространство. Очень круто и свежо. И прописано на самом деле здорово. Для пущей интересности этот мир является проекцией нашего, где Александр Македонский выжил и надрал всем задницу, мировые религии проявились в несколько другом виде, да и города в принципе те же, вот только карта мира совсем иная.

Язык тоже довольно своеобразный, с большим количеством греческих непереведеных слов, за которыми нужно лезть в гугл и значение допонимать из контекста. Поэтому первая четверть книги похоже на исследование языка больше, чем мира. Юмора практически нет, однако читать вполне интересно, автор не злоупотребляет предложениями на полторы страницы и описаниями на 10 (это я не люблю).

Сюжет добротен и практически не провисает, и к концу книги вертится все быстрее и быстрее. Много приключений, да вообще, если книжку грамотно экранизируют, она возьмет кучу премий за спецэффекты, ибо красочно, красиво и, возможно, даже психоделично.

Как и во многих стоящих книгах, здесь несколько хороших жирных слоев. Первый — интереснейший мир со своими законами и правилами. Вот запихнуть бы в него компьютерную игру — была бы хитом при хорошей реализации. Второй — эдакий приключенческий роман про восхождение человека с налетом детективной интриги. Третий — псевдоисторический эпос с различными аллюзиями. Четвертый — исследование человеческого характера, причин поступков и чувств. Пятый — философский этюд по канонам Аристотеля. Может быть, я еще чего-то не уловил.

Из минусов отмечу не очень интересный язык автора. Вот ни одна цитата в голову не залезла, ни один эпизод не захотелось перечитать. Главы — можно, но не эпизод.

Книга вызывает двойственное ощущение.

Во время чтения ее не хочется бросать или откладывать, даже в местах чересчур долгих описаний дирижабля или когда повествование переходит к личности (как по мне) менее интересной лунницы. Действительно интересный мир создан автором, где люди повелевают материей, элементами и своими собратьями, опираясь на силу своих мыслей, своего характера. Где пифагорейцы в своих измышлениях ищут формулу вещества, или даже самого человека. Где те, кто в нашем мире названы пророками и богочеловеками, разбиваются о несокрушимое влияние земных богов. Где космические корабли ловят эфирные ветры, кружа в эпициклах Земли, как центра мира. Где несчастье одного окликается в другом, незнакомом, человеке и дает ему частицу воли. Иные цивилизации, дикие племена, юные ангелы, вечные двигатели…

Неповторимый мир, в который вторгаются чуждые ему внеземные создания, извращая, искривляя привычную ему гармонию. Стратегос Иероним проходит свой путь от сломленного ветерана к защитнику Земли, и за этим интересно следить, это захватывает.

Но тут книга заканчивается и оставляет неприятный осадок.

Долго рассказывая о разных морфах, автор так и не снизошел к объяснению, как и почему. В повествовании аресы уже аресы, нимроды уже нимроды. Ни одной попытки объяснить, как люди ими стают, ни разу не упоминаются, ни тренировки, ни обучения. Демургоси и текнитесы уже творят свои чудеса, причем мы так и не узнаем, почему один человек властен над водой другой над воздухом? Почему человек ограничен лишь одним элементом? И даже мы ни разу так и не узнаем, как управления стихией происходит в умах творящих магию этого мира. Лишь легкий намек о кратистосах, которые якобы занимают избранные судьбой места.

И даже путь Иеронима Бербелека после окончания уже не вызывает такого восторга.

Необычный элемент книги адинатосы, «невозможные» пришельцы из далеких неизвестных планет.

Подводя итог можно еще раз восхититься необычным миром «Иных песен», но, увы, признать, что именно мир был для автора главным. Не его герои, а его небесные острова и лунные города.

Хочется ли прочитать другие книге автора? Да. Хочется ли прочесть еще раз эту? Нет.

Шикарный, очень красивый приключенческий роман. Эдакая фэнтези, но с сюжетными ходами, характерными для фантастики. Никаких мегатонн философии и космологии мной не обнаружено.

Декорации романа: система мира Птолемея с Землей в центре мироздания и небесными телами, обращающимися в эфире вокруг нее. На мой взгляд, оригинально. И выписано замечательно, я бы сказал, лучше, детальнее тех фантастических миров, с которыми я ранее встречался. А автор ограничил себя лишь четырьмя первоэлементами и эфиром.

В этом мире нас ждут битвы, осады городов, поход в неизведаные земли для разведки боем немыслимого...

Для всех любителей хорошей художественной литературы, включая любителей фантастики и фэнтези, но не ограничиваясь ими.

P.S. Отмечу также великолепную работу переводчика.

P.P.S. Читал в переводе С. Легезы