Любомир Николов «Червь на осеннем ветру»

Вот не люблю восточноевропейскую фантастику — нет, и всё! Её легко можно узнать по некоторой сюрреалистической «контуженности» событий, когда инопланетяне, скажем, перегородили улицу и расстреливают всех прохожих, а герой, видя это, лишь пожмёт плечами и пойдёт в булочную переулком. Один только болгарин Вежинов наводит на меня сильный страх, не говоря о чешских и польских «мастерах» типа Йозефа Несвадьбы или Станислава Зелинского. За годы не прочёл у них абсолютно ничего мне подходящего и стал шарахаться от такой фантастики как чёрт от ладана!

Поэтому, вслепую взявшись за «Червя на осеннем ветру» и быстро обнаружив характерный стиль, я всё-таки решил проверить автора. Ёлки палки, болгарин! Правда, именитый (не зря же его повесть вопреки убеждениям отложена в список «для знакомства»), но не лучше ли пройти мимо истории, которая лишь отнимет время и попортит нервы? Решил осторожно дочитать: объём небольшой, да предисловие автора сразу же честно предупреждает о двойном дне сюжета.

И не прогадал! Первая часть — глуповатая, нарочито нелепая — закончилась. Началась вторая половина истории — серьёзная, прозорливая (для 1986 года) увлекательно написанная, чёткая и собранная. Николов специально составил свою повесть-перевёртыш так, чтобы заинтересовать аудиторию того времени. Он весьма ловко переворачивает события, успевая сначала познакомить читателя с главным персонажем (о да, космический Джеймс Бонд, кто ж их не любит!), а потом исподволь показать нелепость и даже искусственность происходящего (да, Дик писал такие вещи раньше, но и цели у него были мельче). Факты и сцены накапливаются, сюжетные линии совмещаются, постепенно приходит понимание.

«Червь на осеннем ветру» оказывается весьма нетипичным прогностическим произведением, составленным так, чтобы сразу втолкнуть читателя в реальность «эпохи видеона», которая по расчётам автора может наступить в самое ближайшее время. И это удаётся — история, начавшаяся как типовое космическое приключение с загадками в духе американских космоопер, разворачивается в умозрительную полемику о развитии кибернетики, о роли индустрии развлечений, об отношении общества к искусству и досугу, об этике и морали нового времени. Персонажи экрана, благодаря ЭВМ, становятся так близки к настоящей жизни, что уже готовы шагнуть в зрительский зал и заговорить с нами. Тут Николов почти не отстаёт от мудреца Лема. Ну кто мог в 80-ые так точно предсказать современную эпидемию телефонных видеороликов и эксперименты с оживлением картинок нейросетью? «Евроконь» за повесть получен совершенно заслужено! «Червь» даже сейчас читается с интересом, заставляя подумать о том, что будет, когда реальность и виртуальность сольются. Когда культура, созданная человечеством за всё время существования, и которую мы привыкли воспринимать как что-то статическое (типа сейфа с сокровищами или банка развлечений), «нанесёт ответный удар» и сама, войдя в жизнь, спросит чему мы научились, что поняли.

Здорово иногда ошибаться и внезапно, совершенно того не ожидая, находить авторов, способных писать серьёзные вещи, а не стандартные «приключения тела» или посредственный юмор. Вот тебе и «болгарин»...

Любомира Николова «делал» для Фантлаба Вертер де Гёте. Без его наводки я бы эту повесть никогда не увидел и не открыл. Спасибо, Вертер!

Если изложить краткое содержание романа – вполне себе космоопера о скитаниях главного героя в различных «мирах» и борьба с трюками его памяти. И не было бы здесь никакой НФ, если бы не вторая часть, написанная уже в другом стиле, в стиле социальной прозы.

Тема романа сейчас уже выглядит не новой: ответственность «Творца» за свои виртуальные создания – и нашла отражение в последующей литературе и киноиндустрии.

Отдавая должное дате создания, идея – отличная. Некоторый колорит вносит и различная стилистика написания частей произведения.

Интрига повествования сохраняется довольно-таки продолжительно время, однако в определенный момент единственное слово влечет за собой молниеносную разгадку, граничащую с опустошением. Остаток чтения проходит в метании мыслей читателя между двумя равнозначными вариантами окончания сюжета.

Сама же развязка выглядит несколько наивной и поверхностной. Конечно же, читатель жаждал куда большего драматизма. Впрочем, эпилог вставлен автором не случайно и позволит расставить все по своим местам.