Марина и Сергей Дяченко «Пещера»

Случайно прочитал роман два раза (редко такое делаю). Читал многие произведения Дяченко в годы их выхода и потом уже забыл что читал, а что нет, а начав перечитывать уже не смог остановиться.

В общем, главное достоинство романа — атмосферность. Очень атмосферно и читая веришь в мир пещеры. Возможно (как по мне) чуть-чуть нудновато и не динамично, как и все романы Дяченко, но прорисованность и атмосфера, внимание к деталям и многообразие красок отличают произведения Дяченко и лишают возможности бросить и не дочитать. В романе много размышлений о природе человека и взаимоотношениях людей. Считаю этот роман, как и Пандем, самыми интересными у авторов по глубине затронутых и неплохо раскрытых тем.

Государство (не Платон)

«Представь, что люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, с малых лет у них на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами... Разве ты думаешь, что, находясь в таком положении, люди что-нибудь видят, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры?

«Государство» Платон»

Старая истина, что как вы лодку назовете, так она и поплывет, работает даже в случае, когда назвавший вовсе не то имел в виду (ну, вы помните капитана Врунгеля и какая там вышла незадача с «Победой»). Называя книгу «Пещерой», авторы не могли не предполагать, как это откликнется в коллективном бессознательном.

А учитывая, что равноправным героем — часто более ярким, непредсказуемым и, в конечном итоге, более живым, чем персонажи-люди, выступает государство. И сам роман, в значительной степени попытка утопии — стоило ожидать, что платоново «Государство» с мифом о Пещере вмешается, наложит отпечаток. Так и вышло, хотя не в самом благоприятном для книги смысле.

Напомню, у Платона прикованные в пещере лицом к стене, люди могут видеть лишь непосредственно то, что у них перед глазами, не других людей и предметы, но лишь их тени в колебании огня и чаду факелов. Думая, что таков и есть реальный мир. С этим романом Марины и Сергея Дяченко так вышло, что ни его персонажам, ни читателю так и не удается увидеть сколько-нибудь убедительной и связной картины происходящего.

Некое общество, достаточно, хотя не запредельно, развитое технически, нашло способ вынести агрессию за скобки земного существования. Подавленная ярость, неудовлетворенность существованием, либидо реализуются в ночном мире Пещеры, куда время от времени попадают все граждане, чтобы вести предельно простую жизнь: есть, спариваться, охотиться, наслаждаться полнотой физических ощущений от бега и водопоя, недоступными человеку.

Одновременно мир Пещеры выступает естественным регулятором в достаточно жестоком дарвиновом смысле. В обществе нет больных, калек, немощных стариков, маргиналов именно в силу того, что в мире, регулируемом механизмами естественного отбора, они становятся первым и кандидатами в жертвы. Умерший в пещере, не просыпается утром. Есть формулировка: «Сон его/ее был глубок. Смерть наступила от естественных причин».

Понятно, что в дневном мире о Пещере не вспоминают. Тема эта отчасти табуирована, частью стигматизирована. Мир без насилия, где дневное эго и суперэго не ведают, что творит темный ночной ид, вполне всех устраивает. Тем не менее о равноправии и равном комфорте для всех граждан не идет и речи. Хищники мира пещеры на ключевых постах и в дневном, что до травоядных — они и здесь добыча.

Основная интрига строится вокруг Павлы, она сарна (вроде серны) и помреж на телевидении. Неловкая, неуклюжая, тридцать-три-несчастья и по всему, быть бы ей в пещере съеденной, но вот случается, что три ночи подряд сарне Павле удается ускользать от хищного саага (вроде саблезубого тигра). Причем от одного и того, хотя, казалось бы, безмозглые твари в пещере не должны были бы запоминать, кого они там в прошлый раз не доели.

Немыслимое везение девушки привлекает внимание спецслужб, которые принимаются решать, грохнуть ее для спокойствия, отдать ученым на опыты или пущай ужо поживет — понаблюдаем в естественных условиях. Побеждает гуманизм, после чего несчастную принимаются терзать разного рода фреймами, понемногу сводя с ума. Одновременно с этим, в нее влюбляются Главный Вивисектор, у которого в душе двадцать лет как незаживающая рана — не сумел помочь девочке из мира, не столь совершенного. как наш. А также — внимание — Великий Режиссер.

Ребята, ну вы чего. Вот в эту моль белую Павлу, которая о собственные ноги спотыкается? Да и ладно бы, сердцу не прикажешь, но книга откровенно скучна, мир_без_насилия где буйным цветом цветет харассмент неубедителен, мир-с-насилием (это такая антитеза) с жестокими нравами в нескольких днях пешего пути от идеального общества — еще более странен и дик. А все вместе производит удручающее впечатление.

Я читала «Пещеру» в год выхода, в то время от Дяченок ничего не пропускала, уже тогда не впечатлилась. Вторая попытка полюбить сделана была из-за аудиокниги театра Абуки, где дуэт любимому чтецу составила Вероника Райциз (которая начитала «Землю случайных чисел» Татьяны Замировской). Исполнение превосходное, но роман далек от уровня того, за что люблю соавторов.

Что в романе было по-настоящему классно — так это ощущение нарастающего напряжения и ожидания, которое авторам удалось создать на этапе подготовки спектакля по «Первой ночи» к последнему прогону.

Вообще «театральная» часть вышла куда лучше, живей и понятней, чем «психологическая», или «пещерная». Изначально это очень интересная заявка: мир, в котором Ид полностью вынесен в область ночных снов. Всем людям снится один и тот же сон, мир Пещеры, в котором каждый играет свою роль: кто-то охотник, кто-то жертва, кто-то и то, и другое. Таким образом находит выход естественная человеческая агрессия, и в дневном мире царит тишь-гладь.

Формально Пещеру-то авторы нарисовали, только мира-без-агрессии я так и не увидела. Когда режиссер доводит до истерики начинающих актеров просто ради развлечения — это не агрессия? Когда начальник орет на подчиненную и всячески третирует ее за мелкие оплошности — это тоже не агрессия? Уж психолог-то мог бы учесть, что такая агрессия может быть похлеще физической. Но нет, уровень бытовой агрессивности у персонажей (при том, что они все — нормальные люди) вполне обычный. И либо Пещера не выполняет своих функций, либо ее функции совсем не такие, какие преподносятся обществу загадочной организацией Треглавец, которая всем этим управляет.

Погадать об истинном назначении Пещеры, конечно, довольно интересно. Положим, это удобный механизм, чтобы «убрать неугодных» — учитывая, что убийства в Пещере вроде как анонимные, ну хищник съел травоядного, бывает. И никто не узнает, как оно на самом деле было, такая смерть во сне считается естественной. Но устраивать такой сложный эксперимент только с этой целью как-то очень бессмысленно. В этой связи неочевидно, во-первых, влияние Пещеры на повседневную жизнь (так, чтобы вот прямо изменить обычную рутину людей из этого воображаемого мира по сравнению, скажем, с нашей рутиной).

Еще одна претензия — никогда не поверю, что будь Пещера сто раз табуированной темой, не было бы никаких исследований на этот счет, никаких безумных сект, никакого искусства, в конце концов. Это в развитом-то обществе, в котором есть машины и телевидение. Притом, что наказание за поднятие табуированной темы тоже неочевидно: ну, могут отменить проблемный спектакль «по соображениям общественной нравственности» — в СССР за анекдоты давали по 10 лет лагерей, скажем, и никто не переставал их рассказывать, и все все знали. А тут какое-то общество блаженных инфантилов получается. И глаза у них откроются, очевидно, только если им что-то покажут по телевизору, официально — к этому ведет финал, по крайней мере.

Интересна еще линия с «горными княжествами» и деревнями, так страшно казнящими «оттудиков» — она началась как-то очень скромно и не в тему — и в итоге повисла в воздухе. Получается, что на расстоянии нескольких дней пешего пути (! это очень мало для цивилизации, в которой есть машины) процветает не просто варварство, а полнейшее Средневековье — и эта цивилизация не чешется ничего с этим сделать.

Из всего этого выходит очень нехорошая мораль, к сожалению. Совсем не такая, боюсь, какую закладывали авторы. О том, как страшно общество нелюбопытных людей-инфантилов, людей-жертв. Которым по загадочным причинам власть предержащие устроили такой заповедник, защищают их от агрессии более активных и жизнеспособных особей. А жертвы в ответ делают именно то, что и положено жертвам — не сопротивляются. Главная героиня, Павла, как раз образчик такого поведения. С самого начала текста мы узнаем, что она неорганизованная, безалаберная и безответственная на работе. Зато терпеливо сносит сначала гнев начальника, а потом происходящие с ней странные вещи. И даже когда ее любовник на несколько месяцев (!) запирает ее в психушке и проводит над ней какие-то нехорошие опыты — она и не думает этому сопротивляться. А терпеливо верит, когда ей говорят, что она психически больна, что она должна то, должна се. Удивительно, что продемонстрировав такую дивную живучесть в Пещере, в дневном мире она оказывается просто образцово беспомощной — хотя по идее это должно коррелировать. Усилия случайного друга убедить девицу, что она не больна, что не надо доверять всем, что не надо позволять ставить над собой опыты — все впустую.

Зато режиссер Кович вызывает очень большую симпатию своей полнейшей адекватностью, заботливостью, целеустремленностью и вообще порядочностью. Его персонаж вполне раскрыт и понятен, и все его поступки не вызывают вопросов «ну какого черта» (в отличие от поступков Павлы или Тритана), а порождают ощущение полнейшей правильности и единственно возможного пути для здравого человека. Включая последний поступок, да. Поэтому все, что в романе связано непосредственно с ним, очень живо и интересно. А вот все, что связано непосредственно с непутовой Павлой — увы. К сожалению, в реальном мире и так слишком часто приходится наблюдать бестолковые метания подобных недотыкомок, и терпеть их еще и в литературе — уже чересчур, поэтому первую половину романа, где Павла солирует, я больше скучала и раздражалась.

Самое интересное, что могло бы быть в тексте — раскрытие смысла Пещеры (или хотя бы смысла Треглавца) или какой-то поворот в сознании масс, связанный с этой пресловутой Пещерой — увы, отсутствует. Героическая демонстрация запрещенного спектакля — хорошая тема для социально драмы из советской эпохи, а не для фантастики, да и в общем контексте романа и заявленной широты проблематики выглядит как-то несерьезно. Я в принципе поддерживаю идею, что «удел человека — знание», и поэтому странный мир Пещеры гораздо лучше рационализировать и изучить, чем замалчивать, но, по здравому размышлению, никакого катарсиса не происходит. Ну спектакль, ну и что. Даже пусть спектакль хороший и режиссер гений — этого недостаточно, чтобы положить на чашу весов, если на другой, например, человек, заживо насаженный на обод колеса и сброшенный в овраг горными дикарями, не знающими никаких Пещер.

«Пещеры» не было в моих рекомендациях на «ФантЛабе». Так что, в общем-то, прочитал я её совершенно случайно – метод «научного тыка», как он есть. С элементами «остаточного принципа», эффекта «халявы» и, потакая собственной лени-матушке, – слушать легче, чем читать, а данный роман был последней аудиокнигой Дяченок, ещё не скачанной с одного найденного мной сайта.

«Писать нужно либо о том, что хорошо знаешь, либо о том, чего не знает никто» – принцип этот ещё во время оно поразил меня чеканностью своей формулировки, потряс гениальной простотой, идеально ложащейся в мои представления о фантастике и о литературе в целом.

Несомненный успех «Пещеры» в том, что роман объединяет в себе не одно, а оба требования этого положения – не «либо-либо», а «и-и». Вуаля! Вот он, до боли простой, но столь трудно выполнимый рецепт создания если и не шедевра, то уж по крайней мере – яркого и нетривиального произведения.

Уважаю профессионалов. А Марина – профессиональная актриса. И, читая «театральные» рассказы или эпизоды книг Дяченко, так или иначе связанные с лицедейством, становится ясно – истории эти написаны человеком, не понаслышке знакомым с миром закулисья, переносящим на страницы произведений знания и переживания непосредственного свидетеля и участника событий.

Конечно, говоря об интересе читателя к этой теме, можно считать, что она сродни болезненной любви к перетряхиванию грязного белья. Зерно истины в этом есть – веками не ослабевает тяга публики к изнанке богемной жизни – с античных времен и до эры победившей попсы. Но кроме этого, на страницах «Пещеры» перед нами разворачивается ещё и подробное, пошаговое описание режиссерской кухни. Появляется эффект сопричастности – кажется, мы лично присутствуем, пропитываемся энергией рождения нового спектакля от режиссера Романа Ковича. Процесс этот – основное содержание книги, и описан он мастерски, захватывающе.

Что же касается того, «…что не знает никто», то здесь, наверное, пояснять ничего не надо – повторялось это неоднократно, в том числе и мной: выберите из любого отзыва на произведения супругов-соавторов кусок о «тщательно и скрупулёзно прописанном мире…»…

Дяченковская «боязнь» в описании политических реалий в данном случае ничуть не вредит книге. Тех немногихх сведений, что они дают, вполне достаточно, чтобы понять общие принципы местного мироустройства. В их основе – Пещера, благодаря которой мир, общество, казалось бы полностью избавлены от человеческой агрессии. Эдакий вариант утопии. И, как часто с ними бывает, по ходу чтения возникает законный вопрос: так утопия или антиутопия перед нами?

Ибо на поверку, существование мира Пещеры связано с весьма своеобразными персонажами. Друг за другом перед читателем появляются наёмные профессионалы, для выполнения щекотливых поручений, спецслужбы со своими нестандартными методами работы, якобы анонимная служба психологической помощи, другие государственные структуры, озабоченные сохранением статус-кво любой ценой, и некие влиятельные силы, которые не прочь этот порядок слегка изменить… Да и в Пещере самые страшные звери – не жирные барбаки или похотливые схрули, даже не смертоносные сааги, а Егеря. Люди. Вернее те единственные, кто не теряет во сне человеческого обличья.

Особого внимания заслуживает столь любимый Дяченками «открытый» финал, который в этот раз предлагает читателю грандиозную по ширине спектра гамму впечатлений.

Там, где рыдающая от восторга экзальтированная дамочка восторженно воскликнет: «Наши победили!» – критически мыслящий читатель должен ужаснуться. Тот мир на наших глазах рушится в пропасть. Все предпосылки уже существуют. Не случайно трижды промахнулся сааг, не случайно упоминается, что ещё несколько лет назад зафиксированы генетические изменения у горных дикарей, живущих без Пещеры. Тритан Тодин рассказывает Павле, что технология, обеспечивающая безопасность в Пещере практически готова к использованию, и неким заинтересованным, весьма обеспеченным и влиятельным людям нужен только «материал». Павлу сначала пытаются похитить, а потом звонят и предлагают взаимовыгодное сотрудничество. Ужас из снов готов прорваться в реальность. Ему не хватает лишь маленького толчка.

В обсуждениях моей трактовки финала «Ведьмина века» возникла масса споров – изменилась реальность, или нет, в соответствии с искренними мечтами читателей (и персонажей) о лучшем исходе. Боюсь, нас ждёт новый раунд, ибо, на мой взгляд, здесь всё совершенно однозначно, и двоякому толкованию не подлежит – то, что ждёт мир «Пещеры» продемонстрировано достаточно наглядно. Нет, не в подробностях – скрупулёзно и подробно – но лёгкими штрихами и широкими мазками, конспективно и эскизно. И от этого ещё страшнее – писатели оставляют широчайший простор для фантазий читателей, позволяя населить книжную реальность наиболее подходящими по их мнению монстрами, представляя любые ужасы в соответствии с теми тенденциями, основные магистральные направления которых явно, откровенно и четко заданы в книге – когда описывались реалии жизни горных дикарей, не знающих Пещеры.

И так называемый хэппи-энд «Пещеры» – немного чудесная, но вполне обоснованная и заслуженная победа героев, на которых давит Система – на самом деле это один из многих, но несомненный, явный и очень широкий шаг к гибели их мира. Собственно, ничего нового в этом нет – все помнят, куда ведут добрые намерения?

Как говорится, возможны варианты – я и не спорю с этим. Но именно и только при наличии широкого спектра таковых можно считать финал настоящим «открытым финалом».

Отличная работа. Потрясающий эффект от прочтения.

Для меня «Пещера» – пока лучшее из произведений авторов. В чём-то наравне с «Вита Ностра», а кое в чём её и превосходит.

Статья размещена в АК: http://fantlab.ru/blogarticle13108

Очень непднозначное произведение. Для своего времени оно было бесспорно актуальным и неожиданным (стоит вспомнить с чем у нас и поныне ассоциируются тот период)

Но сейчас, спустя 20 лет, меня не покидало ощущение, что многое я уже где-то видел или имел возможность пережить нечто подобное посредством тех или иных видов искусства. В моем читательском опыте уже не одна сотня книг (в том числе достаточное количество утопий и антиутопия), и могу сказать что здесь мир не самый гармонично построенный. Идея с Пещерой конечно очень хороша, но для какой цели? У меня возникает много вопросов, каким же образом весь этот процесс регулируется, к тому же агрессивное поведение людей полностью в реальном мире судя по всему полностью не пропадает, эмоции остаются незатронутыми. Я предполагаю, что вспышки насилия имели бы место в таком обществе... В общем нет раскрытия данной темы — когда и зачем люди пришли к таким мерам.

Сюжет, по-моему, как бы это помягче... не соответствует формату романа. Он слишком затянут и очень уж скучен. Главная идея ведь состоит в существовании мира ночного, так зачем нужно было так много расписывать вполне обыденные перепетии обычных людей. Должен признаться, что я поклонник остросюжетной фантастики, ну и фэнтези, и другим читателям мои придирки покажутся нелепыми и чрезмерными, но что есть то есть.

Подведу итог. Хорошая идея, но до конца она явно не раскрыта. Вот если бы авторам снова к ней вернуться и попробовать дописать , исправить все недочёты и ошибки. Красивая история, но явно затянутая описанием рутины и повседневности обычной жизни. Временами казалось, что произведение совершенно проходное и среднее, но идея берёт верх. Моя оценка — 7.

Не понравилось. Написанный в 1998-ом году, этот роман был 7-м романом авторов (по информации с сайта FantLab). Вроде уже далеко не дети в творческом смысле. Уже написаны первые 3 книги «Скитальцев» — цикла, который я очень люблю. Слушая же этот роман, на ум, чаще прочих, мне приходило слово «беспомощность». Тут, конечно, и беспомощность Сарны, и беспомощность Павлы, но и беспомощность языка авторов.

Пример. Не прослушав и 10% текста, я услышал слово «отхлебнул» 3 раза. Причем последние 2 «отхлебнул» разделяет между собой меньше страницы. Ну а последнее из этих 3-х «отхлебнул» меня вообще убило:

…отхлебнул от своей чашечки

Я, конечно, ни разу ни филолог, и поправьте меня, друзья мои, если я ошибаюсь, но, по-моему, по-русски так не говорят. А?

Сделайте глубокий вдох. Теперь выдох. Снова вдох... Вам удобно на кушетке? Вы что-то покраснели. Ах да, сделайте выдох... ))) ... А как еще можно избавиться от агрессии?

Кто-то заводит дневник, кто-то метелит чучело начальства и прочих недругов (почему-то в подавляющем кол-ве случаев они совпадают), а кто-то занимается дыхательными гимнастиками, беря пример с вечнонестареющих йогов. Но есть еще методики, и одна из них — Пещера. Как подавить агрессию в жизни? Оказывается, самый верный способ избавиться от агрессии — это сожрать кого-то во сне...

Пещера полна погонь, убийств, всякого насилия. И страхов, где они выплескиваются наружу. Но люди будущего именно так и поступают, во сне превращаясь в хищников и потенциальных жертв, чтобы в жизни избавиться от агрессии и, как следствие, насилия. И в Пещере они необычные животные, кто-то щиплет мох, а кто-то нападает на тех, кто щиплет мох — законы естественного отбора еще никто не отменял. Но, поскольку, все «жители» Пещеры, так сказать, видоизменены, то и узнать друг друга в жизни очень сложно. И встреча в Пещере это поединок силы и ловкости против скорости и маневренности, но в жизни они могут видеться хоть каждый день, не знать об этом. Собственно, сюжет на этом и закручен — хищник встретился со своей сбежавшей от него жертвой, и они друг друга узнали...

Роман действительно хорош, не зря у него столько положительных оценок. По-моему, слегка затянут, несколько переполнен описательными сценами, но в целом оставил лично у меня очень приятное впечатление. Сам мир необычен, и идея Пещеры, и служба, которая наблюдает за происходящим, и маленькая и пугливая ГГ, с которой и происходит главная метаморфоза, и ее любовь и страсть.

Такая система, как по мне, дееспособна, более того, она и сейчас частично реализована. В том же пространстве, где мы с вами сейчас и находимся, в интернете. Маски, аватарки, смех и слезы — мы очеловечиваем отношения в интернете, но анонимность делает свое дело, и зачастую можно не узнать, кто же был этот крикливый, или заносчивый, или попросту хам... И если бы мы выходили в сеть во сне, а поутру только вспоминали о наших похождениях на форумах, то роман уже перестал бы быть фантастикой... Правда, в книге, если тебя съели, то у тебя нет двух или более выходов, тебя поосто находят мертвым в постели...

... На счет три вы очнетесь, но ничего помнить не будете. Вам снился лес, яркий солнечный день пробивается сквозь листву, тропинка, ведущая к озеру... Раз, два три!

Всем приятного прочтения ))) 8/10

«Слова, произнесенные человеком за несколько часов до смерти, приобретают особый смысл.»

«Если кто-то хочет покончить с собой, но его спасают, — значит, это спектакль…»

*

«Фотохудожник сумел вытащить из его некрасивого лица все возможное обаяние, и теперь фотографический двойник, Кович-второй, смотрел на мир с ласковым прищуром голодного крокодила.» 

«Тайны – кислота, эффективно разъедающая самую прочную связь между самыми близкими людьми.»

Возможен ли мир без войн, кровопролития и насилия? «Возможен!» — говорит Марина и Сергей Дяченко, предлагая нашему вниманию роман-притчу в стиле городского фэнтези «Пещера». Книги Дяченко отличаются особым стилем изложения, редкими сюжетами и финалами, где авторы дают лишь намек на конечный исход событий и позволяют читателю самому решить его. Те, кто читал произведения этих авторов, согласятся со мной, что от них становишься зависимым, стремясь перечитывать.

Представьте, что параллельно нашему привычному миру, назовем его условно Реальный, есть мир Пещера, в который люди попадают во сне. В мире Пещеры каждый человек приобретает свой животный облик, все делятся на хищных и травоядных, со всеми вытекающими из этого последствиями. Все они пытаются выжить в мире Пещеры, где каждый выступает в роли хищника или жертвы, сильного или слабого. От чего зависит периодичность попадания в этот мир никому не ясно, ясно одно, что если ты умрешь в мире Пещера, то в Реальном мире ты просто не проснешься и на утро про тебя скажут: «Сон ее был глубок и смерть пришла естественно.»

Павла Нимробец вот уже несколько дней подряд просыпается в холодном поту. И все лишь потому, что постоянно попадает в мир Пещеры, где ей чудом удается выжить, убежав из лап коварного саага — самого страшного хищника Пещеры. Сама Павла в мире Пещеры относится к травоядным, она — сарна, лакомый кусочек для всех хищников. А еще есть хищные схрули и барбаки, и травоядные тхоли. В Реальном мире на тему мира Пещеры говорить не принято и эта тема считается постыдной. Не сложно понять удивление Павлы, когда совершенно случайно, по необъяснимым чертам, на уровне природной интуиции, она в Реальном мире узнает того человека, который в мире Пещеры несколько раз пытался лишить ее жизни. 

Роман написан потрясающим языком, который читается на одном дыхании. Дяченко, как никто другой умеют заворожить и взволновать читателя. Сюжет очень интересный и развивается невероятно динамично. Здесь есть все: погони с перестрелками, психиатрическая клиника с исследованиями, выживание в мире Пещеры с животной грызней, зрелищные постановки в театре Драмы с закулисными разборками и, конечно, любовь. Любовная линия в романе нетривиальная и представляет собой неявный любовный треугольник.

Образ главной героини меня не сильно привлек. Павла — абсолютно несобранная, безалаберная, весь роман кем-то помыкаемая девушка. Ее образ затерялся на фоне прекрасных мужских образов. Весь роман она делала то, чего не хотела делать. И это не очень импонировало. А вот образ режиссера Романа Ковича был потрясающим. За этот образ готова сказать авторам отдельное спасибо! Невероятная харизма, потрясающий потенциал и мощная энергетика — все это Роман Кович. Его самоотдача искусству опустошает его до последней капли, но именно она и делает его в глазах актеров театра, да и в глазах читателей, лидером с большой буквы, которому хочется поклоняться и на которого все смотрят с обожанием. Он для актеров театра — царь и бог, что вполне заслуженно!

Финал романа прекрасен! Дяченко до последней фразы держат всех читателей в огромном напряжении. И именно финал отвечает на один из самых важных вопросов, поднятых авторами в этом произведении: можно ли преодолеть свою животную сущность и даже в мире Пещеры остаться человеком?

Довольно трудно вот так сразу написать всё, о чём заставила задуматься эта замечательная книга. Да и невозможно это, скорее всего. По-моему, в любом случае каждый вынесет для себя что-то своё, поймёт книгу по-своему. Один из героев, театральный режиссёр говорит о своём лучшем спектакле примерно так: «Чуть не каждый критик посчитал своим долгом отметиться. Комплименты и славословия, полдюжины версий, и все это так умно, так профессионально, правильно и ярко…» Вот так же и здесь — роман настолько умный, глубокий, многоплановый, необычный, что после прочтения можно рассказать о многом. Ответственность за свои поступки, свобода выбора, право творить, любовь, что сильнее всего в мире — «Пещера» и об этом тоже. И о многом-многом другом.

Для меня самым интересным в романе оказалась идея мира, в котором люди попытались полностью отказаться от насилия и агрессии, вытеснив их в пещеру — своеобразное пространство снов, в котором каждый играет роль хищника или жертвы. Сны эти иллюзорны и забываются, но смерть в сновидении вполне реальна. Люди засыпают вечерами, чтобы убивать и сражаться за жизнь, а утром просыпаются как ни в чём не бывало. А некоторым проснуться уже не суждено — сон их был глубок, а смерть пришла естественно. По-моему, это довольно жуткий вариант антиутопии. В этом мире люди не просто подчинены правящей верхушке, способной вмешаться в мир сновидений и ликвидировать любого неугодного. Они увечны морально и психологически, лишённые возможности отвечать за свои поступки, обречённые раз за разом совершать преступления без наказания и раскаяния. Вытеснив всё злобное, звериное, дикое, что живёт в глубине их душ, в пещеру, люди в этом мире теряют себя, позабыв, что ненависть, агрессия, страх — это тоже они, тоже часть их личности. Как по мне, уж лучше жить в мире безумных маньяков и войн за демократию, чем добровольно изуродовать свою душу. Именно поэтому из всех героев романа мне больше всего понравился режиссёр Кович. Пусть он был не первым, кто решил бросить вызов системе, пусть не осознавал цены, что придётся заплатить за отказ от пещеры, но был, по-моему, прав до конца.

И, разумеется, книгу нужно перечитывать. Не сразу и не вдруг, но рано или поздно. И я уверен, что через несколько лет, прочтя этот замечательный роман вновь, я скажу себе: «Как же я ошибался, ведь книга совсем не об этом». И вновь, конечно, ошибусь.

С этим романом у меня были две чудесные встречи. Первая – сразу после его выхода в свет, и вторая – совсем недавно. Будет честным, если я расскажу об обеих.

Первое прочтение – безумная радость от встречи с Настоящей Историей. Мудрой, атмосферной, глубокой и написанной прекрасным, цветным, истинно дяченковским языком. Историей о мире, в котором ты днем – человек, а ночью – зверь в Пещере твоего сна. Историей о настоящих мужчинах, которые умеют любить, и умеют бороться за свою любовь («Я каждый день дерусь за тебя…»). О настоящем Театре, который одной постановкой меняет мир.

Прошло пятнадцать лет, и я перечитал роман. И теперь, кроме удовольствия от действительно прекрасно написанного мира, характеров, интриги появились… нет, не сомнения. Скорее темы для размышлений.

Начнем с главного психологического механизма, лежащего в основе структуры мира. Юнгианское расщепление личности и разрыв отношений с собственной Тенью – тема в литературе не новая (привет Геду из «Волшебника Земноморья»). Агрессия вытесняется, и насколько твоя Тень в бессознательном — в «Пещере» — агрессивна, ровно настолько в дневном мире ты тихий милашка. Собственно, этим и обеспечивается мир, в котором нет войн, никто не знает, что такое вакуумная бомба и не боится отпускать на улицу дочерей по ночам.

А теперь – внимание – вопросы.

Первое. Главреж театра, который в Пещере был саагом – огромной кровожадной кошкой – днем вел себя примерно так же кровожадно по отношению к своим артистам. Он даже двигался так же, как в Пещере: мягко и хищно перетекая в пространстве. Да и в целом в мире, описанном авторами, народ какой-то совсем не тихий и не милашечный – несмотря на то, что вся агрессия по идее должна быть слита в Пещеру. Механизм не работает? Тогда почему таки нет войн и преступлений?

Второе. Самое приятное животное в пещере – сарна (серна? косуля?). Милая изящная обаяшка с копытцами и рожками, которая трусит и теряется от любой агрессии рядом. Так как же в это ангельское создание сливают свои агрессивные комплексы люди, которые превращаются в сарн по ночам? Ведь если механизм расщепления работает исправно, в дневной жизни они должны быть злобными кровожадными монстрами!

В целом все выглядит так. Либо Пещера – это просто символическое отражение дневного мира, и кто днем хищник – тот ночью сааг, а кто тихоня – тот ночью сарна. Но тогда ни разу не работает декларируемое избавление от агрессии через заключение ее в узилище Пещеры. Либо Пещера – это место обитания нашей Тени. Но тогда там должны быть одни чудовища и никаких сарн, а в дневном мире, наоборот – все сарны и ноль саагов.

Зато финальная фишка про интеграцию с Тенью в бессознательном через осознанное сновидение(то есть не тащить зверя в человека, а добавить человеческое в зверя) – стоит всех этих психоаналитических багов вместе взятых.

Я, наверное уже упоминала, что после плохой книги мне обычно отчаянно хочется писать самой. После Пещеры мне не только не хотелось писать, мне, некоторое время не хотелось даже читать, что б не вспугнуть ту бурю эмоций, которую вызвала эта книга. Пещера это ЛИТЕРАТУРА. Пещера обволакивает своей особой эстетикой, не оставляет равнодушным ни к одному персонажу, выключает все внешние раздражители и заставляет думать о вечных вечностях — любви, благородстве, искусстве... Думать так, как раньше никогда не приходилось.

Сюжет настолько объемен, что я затрудняюсь сказать какая линия главная — Павла с её особенностью, творчество Ковича или флешбэк Тритана, я затрудняюсь сказать какая любовная линия основная

Язык у Дяченок мягкий и простой, но вот способ изложения особенный. Они умеют создать настроения при помощи «откушенных конфет», «фамильярно лежащих на плечах веток яблони», «селедки в портфеле», «камушков в ботинке». Я в какой то момент даже подумала, что именно так правильно описывать эмоции. При помощи знакомых вкусовых, тактильных или ароматических ощущений. Это удивительно работает.

Ну и наконец персонажи. Павла — в отличие от основной массы романов — я отчетливо понимала почему она стала объектом любви. Тритан потрясающе выписанный образец благородства, «был настоящим настолько, что даже...» с недостатками, Раман умудрился сначала вызвать резкое отвращение, к середине книги уважение, а после спектакля я уже была в него влюблена без памяти. Впрочем, я посочувствовала всем и каждому. Когда заперли в туалете Раздолбежа, я вместе с ним в отчаянии искала мало-мальски правдоподобную легенду, которую завтра можно будет предложить вниманию руководства. Засранец Митика меня реально раздражал на протяжении всей книги и достал таки, но он был первым о ком я подумала, когда стала понимать что именно грозит теперь этому миру. И в этот момент я отчетливо поняла, зачем понадобился авторам такой назойливый, и, на первый взгляд, бесполезный персонаж. Ведь я чуть не упустила то, что в мире Пещеры есть дети.

И самое главное, почему я решила написать эту рецензию — огромное спасибо авторам за концовку, за то, что они настолько верят в людей, что готовы принести в жертву прекрасный, почти идеальный, мир Пещеры. Спасибо.

Вот есть у Дяченко мысль, что жертвы должны быть принесены в жертву. В «Скитальцах» героиня убийцу жениха простила, в «Пандеме» проскакивало, в «Скурте» злодею все простили, потому что природа у него такая. Ничего плохого, как бы, нет в том, чтобы обидеть беззащитного, он сам виноват. А в «Пещере» так вообще возведено в норму, даже не у всех читателей вызывает отторжение, что сааги безнаказанно убивают мирных сарн.

Ладно, допустим, таковы этика, мораль и традиции их цивилизации. Но очень странным кажется, что они не боятся Пещеры. То есть, боятся, однако недостаточно как-то. Проводят сомнительные аналогии с автокатастрофами, в которых, якобы, гибнет больше людей, чем в Пещере (хотя в развитом стабильном обществе и на дорогах должно быть больше порядка). Давайте исследуем эту аналогию: боимся мы автокатастроф? Нет, верим, что если не нарушать правила и быть осторожным, то пронесет. Всерьез рассчитываем, что другие будут соблюдать правила — ну да, им нас давить тоже невыгодно, еще как. А в Пещере предусмотрены правила для саагов? А для сарн есть четкие рекомендации, как себя вести, чтобы не съели? Не заметил. Тем не менее, люди спокойно ложатся спать, Пещера, так Пещера, съедят, так съедят. Хотя, кажется, с ума сходить должны, сон терять. Непонятные они. Если понятный человек в описанном мире проснется и обнаружит своего ребенка мертвым, то возьмет нож и убьет столько людей-саагов, сколько успеет. Видимо, они так много всего в Пещере «сбрасывают», что почти ничего не остается. Даже инстинкт самосохранения гаснет, что ли.

И еще: где-то до середины романа казалось, что Пещера не слив, а наоборот плотина, которую вот сейчас прорвет.

Я слушала книгу на сайте КНИГА В УХЕ. Чтецы Игорь Князев, Вероника Райциз. Начало шло с трудом. Даже хотела бросить слушать. Но дослушала до конца. Неоднозначно. Произведение сложное. Не восторг... Но в то же время сильно... Озвучка великолепная. Но второй раз ни читать, ни слушать бы не стала.

Интересный и умный роман. Можно что-то говорить о несбалансированности его составных частей, но читается он отлично, действие динамичное и держит в напряжении от начала до конца. Самое замечательное в том, что нет однозначных оценок. Что правильно, что неправильно? Удачный ли это вариант: снимать напряжение агрессии и прочего негатива в каком-то альтернативном пространстве? Да прекрасно бы, если бы это было «честно»: появление егеря моментально выводит ситуацию на принципиально иной уровень.

Вообще, тема Пещеры проработана слабо. Откровенный перекос в сторону хищников, необъяснимо бедное разнообразие животных (это, конечно, во мне биолог говорит, никуда не деться), такого просто не может быть в природе. Где, собственно, детёныши? Их практически не видно, а ведь детская смертность в Пещере должна быть гигантской — кругом ведь одни хищники, да из них кое-кто и своих деток покушивает. Где беременные самки, которым тоже выжить очень нелегко (все звери, похоже, не стайные, да и семейных пар что-то не видать)? И не знаю, как уж там представляют себе авторы жизнь людей в таких условиях, но лично я бы смертельно боялась наступающей ночи: всегда, всю жизнь. Это ж синдром внезапной смерти, без причины, без болезни, в любой момент, — кошмар! Чудовищная нагрузка на психику!

То есть, всерьез можно воспринимать Пещеру как некоторый символ фатальной несвободы. Только для постановки самого вопроса, создания альтернативы. Поверить в существование такой системы невозможно даже в рамках фантдопущения.

Интересно, что во всем романе практически нет симпатичных героев. Ну, может, только далеко второстепенные. Героиня — случайный носитель редких генетических качеств, сама по себе абсолютно серая фигура. Поверить в немыслимую любовь к ней — ну, не получается, хоть убейте. Оба основных героя — мужчины сильны каждый по своему, но каждый и по-своему неприятен. Наверное, всё, как в жизни... Это не есть недостаток романа, ничуть. Но так хочется кому то сочувствовать...

Недостаточно разработана параллель с изолятом. Мне казалось, что оттуда придёт какой-то интересный поворот мысли... но нет. Такой аппендикс получился.

Но все эти претензии — потому что зацепило. Потому что запомнилось. Потому что хочется подумать и поспорить. Поэтому я ставлю роману высокую оценку.

В человеке сидит зверь, бесспорно, много инстинктов, много желаний... но в человеке есть и интеллект, рассудок, который делает его человеком, дарит ему любовь, доброту, сострадание, ставит его выше животного... в животном мире больше насилия, меньше лжи, но больше насилия и безразличия, и было абсолютно не верным решением убрать интеллект оставив одни инстинкты...

А задумались ли вы о том, что Пещера, весь её мир рукотворен? Всё говорит о том, что она создана и подконтрольна создателю – человеку. Контроль за всеми особями, безошибочное определение их местонахождения и входа в мир Пещеры, безоговорочное подчинение воли Егеря, да и вообще наличие самого Егеря говорит о рукотворности этого мира. Получается, что человечество, имея такие, невообразимого масштаба и силы воздействия технологии, не придумало ничего лучше как отдать контроль за жизнью и смертью инстинктам животных. То есть не контролировать агрессию, не лечить ее, не воздействовать как-то благотворно на психику людей с помощью этих технологий, а просто разрешить животное, смертельное насилие в виртуальном мире, который на прямую связан с реальным.

От идеи романа я, мягко говоря, не в восторге. Но к прочтению рекомендую, есть над чем подумать, есть что взять, ну и конечно слог, игра словом и воображением.